– Послушайте, – сказал Джейкоб. – Тяните сколько хотите. Обсуждайте сколько хотите, но когда закончите, все равно останутся те же две проблемы. Хотите сместить Хэнка – вперед. Но тогда вам придется выбрать другого заведующего.
– Ты уверен, что дальнейшие поиски бессмысленны? – спросила Грэйси.
– Да, – ответил Джейкоб. – Я знаю, вы все рассчитывали на внешнего кандидата. Но ставку не выделили. Что я могу вам сказать? Вы знали, что так может случиться.
– Известно ли тебе, сколько часов комиссия по кадрам потратила на то, чтобы составить окончательный список? – подступилась Грэйси к мужчине, за которого собиралась замуж.
– Нет, – вздохнул Джейкоб. – Но кафедру я знаю. Вы не можете прийти к согласию и поставить вопрос на голосование – любой вопрос. Так что, наверное, много часов. Но факт остается фактом: если вы снимете с должности этого заведующего, придется выбирать другого. Вам нужны лишние выборы? Вы действительно хотите еще одного временно исполняющего обязанности на последние две недели семестра, а потом еще одни выборы в августе? Мой совет: сначала решите процедурные вопросы. Не смещайте нынешнего заведующего, пока не определитесь, как и когда будете выбирать нового.
– И давно вы это знали? – Пол Рурк прервал свое рисование ровно на две секунды, чтобы задать этот вопрос.
– О внешнем кандидате? – переспросил Джейкоб. – С утра прошлой пятницы. Мне сказали как раз перед тем, как я уехал из города. Сегодня утром я вернулся – и вот информирую вас.
– Как давно Хэнк знает об этом? – Снова Рурк.
– Поскольку его здесь нет, я прихожу к выводу, что он этого все еще не знает.
– Вы с ним это не обсуждали?
– Меня в городе не было, я же вам сказал.
Рурк улыбнулся скучливо.
– Поскольку вы не ответили на прямой вопрос, придется повторить. Вы с Хэнком обсуждали решение прекратить поиски внешних кандидатов?
– Нет, – ответил Джейкоб, и если бы я не знал правду, я бы ему поверил.
Рурк явно не поверил, однако вновь уткнулся в свои каракули.
– Извините, – пробурчал он. – Мне всегда становится лучше, когда я вынуждаю вас соврать.
– Зачем бы я стал вам врать? – возмутился Джейкоб. Одна из лучших его ролей – несправедливо обиженная невинность.
– Потому что именно это деканы и делают? – предложил версию Рурк. – Потому что вы с Хэнком друзья?
– Послушайте, – перебил его Джейкоб, – мы же здесь все друзья, верно?
Рурк изобразил губами неприличный звук.
– Это предложение кто-то должен внести! – Голос Илионы. – И я это сделаю. Предлагаю проголосовать за то, чтобы мы все постарались вести себя дружески.
Молчание. Это предложение тоже осталось без поддержки – и едва ли его приняли всерьез. Я слышал, как где-то подо мной Джун Барнс пробормотала: «Детский сад, дружок».
И тут я впервые, кажется, поверил, что между женой Тедди и Илионой что-то есть. Может быть, потому, что тишина, вызванная этими негромкими словами, как бы подтвердила: жизнь, то есть нечто реальное, ухитрилась проникнуть в эту парламентскую дохлятину, – что-то, с чем никто не умеет толком иметь дело. Сколько таких собраний высидели мы за последние двадцать лет? Сколько часов, недель, месяцев сложится из них, отмеренных в кофейных ложках Пруфрока?Сколько хороших книг остались непрочитанными, сколько статей не написано, сколько заброшено исследований, чтобы выделить время для таких вот пожирающих мозг заседаний? Сколько книг мог бы написать и я сам? Знаю, что бы ответил на это Уильям Оккам. Он бы назвал этот вопрос бессодержательным. Если бы мне следовало писать книги, вместо того чтобы присутствовать на собраниях кафедры английской литературы, то я бы писал книги. Я сделал свой выбор, а то, что я не помню, как его сделал, ничего не значит.
Теперь же я буквально оказался выше всего этого – такую позицию я давно пытался занять на своем месте за столом заседаний. Годами Лили требовала, чтобы я встал и свидетельствовал – либо я один из них, либо нет. По ее мнению, я обязан либо разделить их участь, жить среди них, моих коллег и друзей, либо со всем уважением распрощаться и выяснить, где же мое настоящее место. Другим людям удается примириться с тем, кто они есть и кем стали, почему же я не могу? Зачем превращаться в акробата, прятаться, скорчившись, среди балок? Чтобы поддерживать дорого мне обошедшуюся иллюзию, будто я – не мой отец? Стоит ли такая иллюзия подобных усилий? На этот вполне разумный аргумент я отвечаю словами моего отца: «полная хуйня».
Внизу завершалось обсуждение процедуры. Блок Финни – Рурка, разгадав тактику Джейкоба, пропихнул голосование по снятию меня с должности на сегодня и запланировал следующее собрание на пятницу, чтобы выдвинуть кандидатов, а сами выборы – на пятницу через неделю. Как хорошо, что дело стронулось с мертвой точки. Над потолком жарища, я истекал потом, и когда я подался чуточку вперед, капелька пота с кончика моего носа угодила в трещину, через которую я наблюдал за происходящим, и плюхнулась на стол для заседаний почти с явственным чмоком. Финни раздал бланки, поясняя, что «да» означает согласие с импичментом, а «нет» выражает доверие действующему главе кафедры. Кое-кого из коллег это пояснение сбило с толку. Билли Квигли очнулся и собрался голосовать, но никак не мог взять в толк, что значит «да», а что «нет». Он накорябал галочку в клетке «да», но кто-то, кажется Джун, сердито вырвала у него бланк и переправила на «нет».
– Я за него, – запротестовал Билли.
– Тогда нужно голосовать «нет», против отзыва, – вздохнула она.
Билли пожал плечами и сдал свой бланк.
– Как ты уживаешься с этой стервой-командиршей? – вопросил он.
Значит, и Тедди где-то рядом. Мне припомнилось, как он возвращался сегодня днем с занятий – повесив голову, не желая встречаться взглядом с сотрудниками. Как давно он знает? Я попытался поставить себя на его место, вообразить его чувства. Брак Тедди и Джун всегда воспринимался как профессиональный и политический союз, все романтические чувства, какие Тедди мог себе позволить, были направлены на Лили, женщину, которую никогда не заполучить, о чем ему известно. И все же ни один мужчина не обрадуется тому, что его жена вожжается с кем-то вроде Илионы. В итоге все заканчивается вынужденным компромиссом, и этот компромисс разбивает – если не сердце, то какое-то устройство в сердце, необходимое для нормального функционирования этого органа. Не верите мне, спросите мою мать.
Внизу подсчитывали голоса. Скрипели спинки стульев, завязывались приватные разговоры. Драматический момент, которого я ждал, приближался, так что размышления об участи Тедди я отодвинул в сторону. Умелый акробат вроде Уильяма Генри Деверо Младшего может выбрать не либо – либо, а и то и другое, решил я, готовясь на свой лад присоединиться к коллегам. Я вытащил из кармана пиджака сложенную бумажку и протолкнул ее в щель между потолочными плитками. Как раз пролезла. Отпущенный в свободный полет листок поймал воздушное течение и приземлился на волосатые пальцы Билли Квигли, изрядно его напугав. Билли в смятении вытаращился на бумажку. Оглядел соседей, пытаясь сообразить, откуда этот листок.
