– Зеленый! – возвестил я. На светофоре, перед которым мы остановились, сменился цвет.
– Ревность! – прокурлыкала Мисси. Она и Тони играли в ассоциации, и Мисси, видимо, решила, что я присоединился к игре.
– Зеленый свет! – пояснил я.
– «Великий Гэтсби», – уверенно ответил Тони. – Легко!
Не видя другого выхода из этой путаницы, я молча указал на светофор, где зеленый свет сменился желтым как раз в тот момент, когда Тони поднял голову.
– Луна! – сказала Мисси, заприметив светило. – Зеленая луна. Луну делают из зеленого сыра.
Я покачал головой.
– Рифмуется с луной? – уточнила Мисси.
Включился красный свет. Тони нажал на газ. Мы проехали под красный свет.
– Я пас, – сказала Мисси.
– Я тоже, – подхватил я.
– Вы не можете, – заспорила она. – Это же ваша загадка.
– Приехали! – сказал Тони, заруливая на подъездную дорожку.
– Ох ты! – сказала Мисси. – Мне так надо пи-пи.
Мы все выбрались из машины. Мисси проскакала по шиферной дорожке и вверх по ступенькам и нетерпеливо топала ножками, пока Тони подбирал ключ. В его доме всего один санузел, и поскольку даже минута ожидания категорически исключалась, я свернул за угол и покапал на гортензии.
Закончив, я вошел в дом и застал Тони в маленькой комнате за кухней, в задней части дома. Подозреваю, он укрылся там, чтобы не слышать звонкую струйку Мисси в сверхъестественной тишине пустого дома. В одном углу комнаты – дорогущий компьютер, монитор, лазерный принтер, все расставлено на дизайнерской оргмебели. Тони купил все это добро оптом по распродажному каталогу, с невероятными скидками, как он в ту пору оптимистически заявлял. Беда в том, что эти приборы отказываются друг с другом сотрудничать, и все университетские компьютерные специалисты, как они себя величают, сколько ни бились, так и не подключили систему к интернету. У каждого из них имеется свое объяснение, в чем загвоздка и что нужно исправить. Заметив, что Тони установил в том же углу свою старенькую электрическую печатную машинку «Смит-Корона», я подумал, может, мой зять Рассел сумел бы помочь ему.
– Словно комната умершего ребенка, – пожаловался Тони так грустно, что я чуть не растрогался.
– Тебя отсношали, – согласился я.
В отдалении послышался шум сливающейся воды, и Тони изогнул бровь.
– Ты хоть изредка мечтаешь быть одиноким и красивым? – спросил он.
Он ухмылялся мне в темноте, и я невольно ухмыльнулся в ответ.
– Я онлайн и готов к обмену данными, – гордо заявил он. – А ты уж и забыл, когда в последний раз подключался.
Этим он меня задел за живое, и я назло включил компьютер, который с ходу, настойчиво гудя, врубил максимальную скорость. На мониторе появилось нечто небывалое. Каждый символ клавиатуры отражался на экране, заполняя его от края до края, и весь этот бессмысленный текст стремительно полз вверх. Строку, исчезавшую за верхним полем, тут же заменяла другая, появлявшаяся внизу, и все – сплошная чушь. Как хорошо, что Уильям Оккам до такого не дожил.
– Это и есть твой обмен данными? – съехидничал я.
Тони вздохнул.
– Вынуждает усомниться в старой теории, будто бесконечное количество обезьян, печатающих на бесконечном количестве машинок, способно в итоге породить великий американский роман, да, Хэнк?
Мы еще немного понаблюдали, потом Тони выключил бесполезный агрегат, и в тишине мы услышали, как Мисси где-то пищит от восторга. Оказывается, она обнаружила на задней веранде джакузи. Мы смотрели в кухонное окно, как Мисси раздевается с типично пьяным проворством. Лишь обнажившись полностью, она заприметила нас в окне – двух мужчин среднего возраста, – уперла руки в пышные бедра и склонила голову набок, словно спрашивая: «И что?»
Тони помахал ей рукой.
– Следи за мной, – ткнул он меня локтем в бок, – учиться никогда не поздно.
Глава 13
Когда я попросился домой, меня уговорили подождать и выпить еще по пиву. Уговоры действовали на нескольких уровнях. На фундаментальном – я согласился потому, что тут была красивая молодая голая женщина в джакузи, пусть даже ее красота была слегка подпорчена тем обстоятельством, что густой пар, поднимавшийся от горячей воды, размывал ее телевизионный грим. Теперь лицо Мисси смахивало на маску из малобюджетного ужастика – ту, что изображает отваливающуюся от костей плоть. Также меня побудил остаться там, где я был, то есть в джакузи, внезапно поливший после того, как мы все туда забрались, дождь. Ужасно холодный. Я погрузился на дно. Под водой мне стало как-то лучше. Видимо, в тепле мочеточник слегка расслабился.
Согласившись задержаться на кружку пива, я что-то никак не мог ее прикончить. Далеко не сразу до меня дошло, что дождь наполняет кружку примерно с той же скоростью, с какой я ее осушаю.
Дважды с тех пор, как мы забрались в джакузи, звонил телефон, и Тони оставлял меня и Мисси наедине в клокочущей воде. Довольно шумная ванна в сочетании с барабанящим по веранде ледяным дождем заглушала разговор. Тони это не устрашало, он развлекал нас всевозможными историями и бессвязными крупицами тайного знания, несомненно чаровавшими его студентов, но когда телефон вызвонил его в третий раз, с уходом Тони воцарилось молчание, которое ни я, ни Мисси даже не пытались прервать. Лишь на этот раз во мне шевельнулось любопытство: да кто же ему названивает в полтретьего ночи? В кухонное окно я мог разглядеть его затылок и широкие плечи. Тони повернулся к веранде спиной, словно подозревал, что я или Мисси умеем читать по губам. Если он беспокоился из-за Мисси, то зря: она мирно храпела, прислонившись затылком к краю ванны, губы ее слегка раздвинулись, грудь вздымалась и опадала в такт дыханию. Холодный дождь брызгал ей на лоб – и ничего.
Тони повесил трубку, несколько секунд смотрел на телефон, потом снял трубку с закрепленного на стене крюка. Я думал, он наберет какой-то номер, но вместо этого Тони открыл кухонный шкафчик и спрятал трубку туда.
– Проблемы? – спросил я, когда он вернулся к нам, – в нынешней ситуации не задать этот вопрос было бы еще более странно, чем его задать.
Тони отмахнулся от предположения, будто у него могут быть проблемы, хотя, очевидно, что-то случилось. Но при виде Мисси Блейлок, голой, крепко спящей в горячей ванне, хорошее настроение тут же вернулось к нему.
– Дивная картина! – сказал он, созерцая Мисси, ее покачивающиеся на воде груди.
Даже две дивные картины, подумал я. Вторая – сам Тони, который стеснялся своей наготы не больше, чем при выходе из душа в мужской раздевалке. Ни характерный для преподавателя с постоянным контрактом животик, ни темные, обвисшие гениталии не вызывали у него ни смущения, ни сожаления.
– Ни с места! – велел он мне, а сам озорной припрыжкой двинулся в дом. Вернулся с полароидной камерой в руках.
