– Не сидела, а Костя ей давал. Без ее ведома.
Роман удивился:
– Почему именно Костя?
– А кто еще? Ольга сказала: вы пищу втроем принимали. Миша отдельно питался. Ты клянешься, что не давал. Она сама не употребляла.
– Ну, Ольга соврет – недорого возьмет.
– А зачем ей врать?
– Потому что знает: я за наркотики убью. Вот и свалила на Константина.
– Кстати, она утверждает, что винтовку ей тоже дал Константин. Велел клиента пугнуть.
– Тоже странно, – скривился Роман. – Костян в сценарий никогда раньше не влезал.
– Но вы ведь от него отступали?
– Да. Но только мы вдвоем, с Ольгой.
– Что делали?
– Да всякое. Она мне клиентов пытать помогала. Или вместе в лабиринте народ ловили.
– Оля сказала: все изменения – только с твоей санкции.
– Ерунда. Сколько раз сама предлагала в наушник: «Что-то скучно. Я пойду, дуркану?» Я никогда ее не спрашивал, что она делать собирается. Импровизация – залог успеха.
– И со второй винтовкой Ольга раньше в лабиринт приходила?
– Бывало.
– Но откуда на вашем квесте взялся боевой «RAP68»?
– Да что вы мучаете меня! Сто раз уже говорил! Не знаю, Богом клянусь! Я не приносил. Чтобы Ольга – тоже не видел.
– А Миша с Костей?
– У нас че, досмотр, что ли, есть? Рамка стоит?! Да, они оба с рюкзачками ходят. Но внутрь я, естественно, не заглядывал.
Он робко спросил:
– А вы не знаете, куда Ольга ушла?
– Знаю. Но тебе не скажу, – сурово произнес я.
– А она вернется?
– Думаю, да. Ты пока в квартире прибери, чтобы девушку не шокировать.
– Не, не буду, – отмахнулся он. – В другую комнату лучше переберусь.
И спросил жалобно:
– Может, выпьем вместе?
– Валяй. После отравления отлакировать водочкой – самый прямой путь. К раку желудка.
Рома скуксился, буркнул обиженно:
– Я вам, между прочим, деньги плачу. А вы меня унижаете все время.
Да, хорошая компания. Истеричная балерина, сумасшедший Костик и маленький мальчик-«маньяк».
Неужели клиента все-таки убил Михаил – самый нормальный из четверых?
Но ему-то зачем?
Римма
Наивный Синичкин предполагал: я хочу остаться в офисе для того, чтобы поработать. И он не ошибался. Почти.
Расследования – кто спорит, дело важное.
Но оберегать любимого босса от посягательств многочисленных хищниц – тоже моя обязанность. И одна из них – ушлая выдра из Главного банка, Пашин якобы «важнейший оперативный контакт» – в последнее время чрезвычайно меня беспокоила.
Человек с доступом к чужим счетам в сыскном деле полезен, кто спорит. Но на встречи с сей дамой Синичкин всегда наряжался в рубашки, орошался новым ароматом от «Босса» и начищал ботинки. А возвращался – с запашком алкоголя, сытый и умиротворенный.
И очень горячо меня уверял: подруга его стара, некрасива и редкие их совместные выходы в ресторан воспринимает как благодать божию.
Однако фотографии руководителей департаментов находились в открытом доступе, и я прекрасно знала: банковской акуле всего-то сорок два, она ухожена, прекрасно упакована, выглядит на тридцать и, несомненно, рассчитывает стать прекрасной партией для импозантного, холостого частного детектива.
Допускать подобного было никак нельзя.
Но подкарауливать хищницу и кричать в лицо: «Синичкин – мой, трогать его не смей» – слишком примитивно.
Иное дело, когда имеется повод.
С тех пор как я решила стать для Паши не секретаршей, а полноправным коллегой-сыщиком, взяла себе за правило: вести на каждого из подозреваемых по делу небольшое досье.
Для «Школы танцев» у меня тоже имелся блокнотик.
И на страничке Михаила Анкудинова, оператора квеста, значилось:
Хороший программист, неразборчив в еде, любит плоские шутки, азартен, имеет долгов больше миллиона.
Последний пункт я записала со слов Сани Перепелкина, бывшего Пашиного сослуживца.
Но как полиция получает информацию о долгах? Если речь не идет о главном подозреваемом в резонансном деле, правоохранители особо не заморачиваются. Запрашивают бюро кредитных историй и практически мгновенно получают ответ. Однако мало кто в курсе, что банки совсем не торопятся обновлять информацию о своих должниках. И кредит на человеке может висеть еще много недель – хотя тот его давно уже погасил.
А выяснить ситуацию именно на сегодняшний день – крайне непросто, даже для следователей. Статья 857 гражданского кодекса защищает тайну вклада и операций по счету. И чтобы запросить информацию, нужно обязательно сослаться на конкретное уголовное дело, а также получить согласие прокурора. Но даже при наличии официального запроса банки отвечать не торопятся. Зачем им?
Мишаня, насколько я понимала, даже подозреваемым не числился – проходил как свидетель. И никто не собирался досконально изучать его финансовые дела.
Однако лично мне было крайне интересно – не разбогател ли Анкудинов? Причем в недавнее время?
Раз у моего босса имеется в банке нужный контакт – надо его использовать.
Я прокашлялась. Порепетировала перед зеркалом уверенный вид. И набрала заранее похищенный из телефонной книжки Паши номер банковской грымзы (там она значилась как «Вика-финансы»).
Многие сейчас вообще не отвечают на звонки с незнакомых номеров, но банкирша отозвалась, сухо бросила в трубку:
– Говорите.
– Добрый день, Виктория Андреевна, я персональный ассистент Паши Синичкина и звоню по его поручению.
– Кто вам дал этот номер? – тон недовольный.
– Паша. Мы с ним работаем над очень важным делом, но сейчас он занят на своем участке работы и часть полномочий делегировал мне.
У дамы – голос резкий, скрипучий. Я, наоборот, старалась говорить по-девичьи, нежно и томно.
– Пусть звонит сам, я с ассистентами не общаюсь.
Святой Иоанн-воин, скажи ей: пусть не бросает трубку!
И я затараторила:
– Паша сейчас вне зоны действия мобильной сети. А дело очень срочное. Виктория Андреевна, пожалуйста, помогите! Михаил Анкудинов. Два кредита в вашем банке на общую сумму больше миллиона рублей. Не было ли в последние дни досрочного погашения? Это очень, очень важно!
Она, несомненно, отметила Пашу без отчества, «персонального ассистента» и местоимение «мы». Но посылать меня все-таки не стала. Выплюнула:
