Я говорю со знанием дела, как трудящийся человек.
Настя холодно спрашивает:
– Надеюсь, ты все-таки не возражаешь, если я попробую?
6
Затею Шмыгунь с работой я не воспринимаю всерьез. Но напрасно.
Настя звонит мне на следующей неделе – уже в Солгу.
– Я на работу устроилась! Ты же сомневалась, да? Да ты не думай, я не обижаюсь. А знаешь, куда устроилась? В турфирму, гидом. Одна потрясающая фирма предлагает иностранным туристам литературные экскурсии. Типа «По Пушкинским местам». Никогда бы не подумала, но на такие экскурсии огромный спрос.
Я в шоке.
– И что? У них нет своих гидов?
Настя хмыкает:
– Что значит «своих»? Конечно, у них есть гиды, но спрос определяет предложение, ты это знаешь? Они не только на русском такие экскурсии предлагают, но и на английском, немецком.
Я все еще не уверена в серьезности ее слов.
– Ты же, вроде, в английском не сильна.
Мне так и хочется добавить, что и в литературном русском тоже – но я героически сдерживаюсь.
– А им требовался гид со знанием французского и итальянского. А я зря, что ли, все школьные каникулы в Провансе тусовалась? Итальянский я знаю хуже – но разговаривать вполне могу. Правда, наших классиков ни на французском, ни на итальянском я еще не читала.
Тут я не выдерживаю:
– На русском, наверно, тоже.
– Да, – соглашается Настя. – И что? Если бы я их в школе читала, я все равно бы ничего не поняла. Их нужно в зрелом возрасте читать. Я уже «Евгения Онегина» на французском купила – оказывается, это вовсе не скучно.
Я топаю к подоконнику, на котором стоит недопитая пачка кефира, наливаю его в чашку.
– Ты уверена, что тебе это надо?
Настя отвечает с каким-то остервенением:
– Да! Имею я право хотя бы попробовать заработать что-то своими руками? Или языком? У меня есть диплом магистра филологии! Должен же он хоть какую-то пользу приносить? Начальницу отдела кадров диплом, кстати, очень впечатлил. Они даже собеседование по литературе устраивать не стали – только по французскому. Да ты не волнуйся, я же не буду строить из себя литературоведа. Я на экскурсиях буду на всякие интересные факты напирать – у кого с кем роман был, кто кого на дуэль вызвал и все такое. Я в интернете столько интересных статей нашла!
Я чуть не захлебываюсь кефиром.
– Настя, да они, может, специально в Питер приезжают, чтобы о творчестве любимых поэтов и писателей узнать. А ты им истории из желтой прессы рассказывать собираешься.
Она ничуть не смущена.
– Про творчество они и сами знают. Может, попадется на целый автобус один зануда, которому романтические истории не интересны, но его остальные туристы сразу образумят. О том, в каком году была написана поэма, можно и буклете прочитать. Нет, ты не думай – стихи я тоже им прочитаю – сначала по книжке, а потом, может, и выучу. Но разве плохо, если они услышат еще и что-нибудь новенькое о любимом поэте?
Я слизываю остатки кефира с верхней губы.
– Настюша, ты хотя бы бульварные газеты не читай, ладно? Там иногда такое пишут!
– Думаешь, я не понимаю?
Тут я вспоминаю, из-за кого, собственно, она решила приобщиться к труду, и спрашиваю:
– Артур-то хоть способен это оценить?
Шмыгунь хохочет:
– Да ты что? Он же считает, что работать для меня – обычное дело. Но я и не хочу, чтобы он знал, что я только из-за него на работу устроилась. Не хочу, чтобы он считал меня иждивенкой. Кстати, ты только Лиде ничего не говори, ладно? Мало ли у меня ничего не получится. А она издеваться начнет.
Я предпочитаю промолчать, что с Лидой мы не общаемся. От слова «совсем». Мы даже с Андреем не переписывались уже полторы недели.
– Ой, Варя, а что это я все о себе да о себе? У тебя-то как дела? Вернулась в Солгу? Кстати, ты же выяснить хотела, кто ваш детский дом подставил! Удалось что-то узнать?
Я бормочу, что «да, порасспрашивала кое-кого, но пока рассказать особо нечего». Действительно, что я могу рассказать, если я еще не задала никому ни единого вопроса. Я почти забыла про эту детективную историю. Не то, чтобы вообще забыла, но…
А Настя находит еще одну тему для разговора:
– Ой, извини, я тебя даже про Илью не спросила.
Я делаю вид, что мне нужно идти читать ребятам сказку на ночь, и выключаю компьютер. Про Илью мне рассказать тоже нечего. Он мне так ни разу и не позвонил. Депутаты – занятой народ.
7
На следующее утро я все-таки решаю задать несколько вопросов Зое. А кого еще спрашивать? Не Туранскую же. То есть, Туранскую тоже нужно будет спросить, но не сразу.
Пока мои метеорики штурмуют еще не покрывшуюся снегом горку, а ее малявки пытаются слепить что-то в полуразвалившейся песочнице, я после небольшого погодного вступления: «Холодно, да?» спрашиваю:
– Кажется, раньше в детском доме и старшие ребята были?
Удальцова по-шпионски оглядывается (не видит ли кто?), и я напрягаюсь. Вот оно! Неужели, все настолько серьезно?
Но Зоя достает из кармана сигарету, щелкает зажигалкой и с удовольствием затягивается. Надо же, а я даже не думала, что она курит.
– Да это я так, балуюсь. Замерзла вчера, как собака, ну и купила пачку. Раньше курила, в школе. Казалось, это круто. А потом бросила – мальчик, с которым я тогда встречалась, занимался биатлоном и терпеть не мог табачный дым. А потом мальчик бросил меня.
Она шмыгает носом – от холода, конечно.
– Что-то я совсем расклеилась. Хорошо, что ты приехала – а то здесь совсем тоска. Да, ты про детский дом спрашивала! Старших разогнали летом – кого куда. Расформировали, и все. По приказу министерства образования.
– Жаль, – говорю я.
Она тушит сигарету о турник.
– Ты бы так не говорила, если бы приехала сюда раньше – до того, как уехали они. Ты вот представь Эдика или Степку лет на десять постарше. Мы сейчас едва можем с ними справиться. А в пятнадцать лет им шоколадкой или сухариком рот не заткнешь. Им кое-что покрепче нужно будет. Добронравова пока при плохом поведении в чулан запереть можно. А потом еще не известно, кто кого куда запрет. Я им даже замечания делать боялась. Один раз парень из старших закурил при мне на улице. Я сначала отвернулась – вроде как, не заметила. Но на крыльцо вышла Туранская, и мне пришлось отругать его по всем правилам. Так он, знаешь, что сделал? Он ночью мне дверь говном измазал. С ними даже Туранская не всегда могла справиться. У них же на чердаке и в бане дома свиданий были. Они трахались там каждый день – и друг с другом, и с местными. Некоторые хотя бы понимали, что презервативами нужно пользоваться. Но они же денег стоят. Лучше пива купить. Я тебе так скажу – если бы их отсюда не перевели, я бы уволилась.
