– Этот? Он на тебя напал?
– Вроде бы похож… – близоруко сощурилась Алена. – А вроде и нет, слушай, у тебя другой фотки нету?
– Не зли меня! – буркнула Дуся. – Что есть – то и смотри. Не в фотоателье находишься. Так он это или не он? И очки тут ни при чем, очки можно какие угодно надеть.
– Он… – неуверенно протянула Алена. – Знаешь, вот я еще вспомнила. Как-то странно у него щека подергивалась.
– Как?
– Ну вот так… – Алена скривила рот на сторону и пошевелила щекой. – Нарочно так не сделаешь, а у него само получалось. И он как увидел, что я смотрю, – сразу перестал.
– Тик это называется, – поняла Дуся. – Ладно, и на том спасибо.
Распрощавшись с Аленой, она двинулась к родному отделению полиции. Нужно позвонить домработнице Броницкого и выяснить насчет тика его племянника. Бабка приметливая, такого бы точно не пропустила.
– Ну, Петька, – сказала Дуся, протискиваясь в их с напарником крошечный кабинетик, – ты меня должен на руках носить! Конечно, быстро уронишь, но все-таки приятно. Или же месяц обедами кормить, да не в забегаловках разных, а в хороших ресторанах. Да ладно, не пугайся, знаю, что тебе зарплата не позволяет. Ну хоть пару раз куда-нибудь своди!
Тут она заметила, что Лебедкин ее совершенно не слушает. Мало того, он даже не заметил, что она вошла. А не заметить Дусю было сложновато, так что она насторожилась. С Петькой явно что-то не так.
Стол перед ним был завален какими-то бумагами, старыми газетами, папками, которые выцвели и казались сизыми.
Сам Лебедкин уставился в экран компьютера, огорченно цокая языком.
– Петя, ау! – сказала Дуся. – Ты меня слышишь?
Лебедкин потряс головой и отмахнулся как от назойливой мухи. Такое Дуся поощрять никак не могла.
– Капитан Лебедкин! – рявкнула она басом. – Вас начальник вызывает!
– А? – Лебедкин дернулся и уронил на пол стопку бумаг и папки. – Ну вот, собирать теперь…
Дуся взглянула в его дикие глаза и перестала сердиться. Петьку все равно не переделаешь.
– Это что? – Она кивнула на бумаги.
– Представляешь, нигде нет никаких сведений! – оживился он. – Только в старых архивах кое-что нашел! А в Дальнереченске этом вообще меня подальше послали, говорят, что не было у них таких случаев!
– Петя, – Дуся погладила его по плечу, – отвлекись ты от своих маньяков. Давай подумаем о конкретных наших делах.
– А? – Понемногу лицо его приобрело свой обычный вид. – Да, ты права, наверное. Извини, все на тебя свалил…
– Вот я кое-что выяснила, так что будет о чем начальству доложить. Как раз идти нужно, начальник из управления вернулся, Софья Павловна сказала, скоро вызовет.
– Слушай, а вот как она знает? – спросил Лебедкин. – Понимаешь, это раньше, когда Медведкин у нас был, то Верка-секретарша за ним замечала. Если правой рукой дверь кабинета открывает – то все хорошо. Если левой – жди неприятностей. А уж если ногой распахивает – то надо быстро под стол нырять, а сотрудникам – кому куда прятаться, грядет буря. А этот наш новый – ну он просто робот какой-то. Всегда на все пуговицы застегнут, взгляд равнодушный, голос негромкий… как Софья что-то может там разглядеть?
– Да никак, – Дуся пожала плечами, – он приехал и сам ей велел: «Вызовите ко мне Лебедкина к трем часам». А она меня в коридоре встретила и сказала. Так что брось все и слушай, что я выяснила насчет нападения на Алену Козлихину. И богом тебя прошу, Петька, не болтай там ничего про серийных убийц и маньяков. Докладывай только по делу!
Начальник выслушал доклад Лебедкина и сказал, по обыкновению безо всякого выражения, как робот:
– Санкционирую задержание подозреваемого Штукина. Разрешаю вам лично присутствовать при этом задержании, чтобы провести допрос непосредственно по горячим следам.
– То есть как это – присутствовать? – недовольно переспросил Петя. – А кто же его задерживать будет?
– Как – кто? – Начальник недовольно поморщился, что уже можно было расценить как необычное для него проявление эмоций. – Само собой, задерживать его будет опергруппа, как и положено по протоколу. Для того она и предназначена…
– Да какой там протокол! – взвился Лебедкин. – Что мы его – сами не можем оприходовать? Шантрапа мелкая, натуральный ботаник… зачем опергруппу беспокоить?
Дуся, которая тихонько сидела рядом с напарником, ткнула его в бок. Мол, опять за свое взялся, начальству перечишь.
Лебедкин мрачно покосился на нее и пробормотал что-то невнятное.
– Хоть ботаник, хоть зоолог – никакой разницы. У нас представители всех профессий равны. Протокол есть протокол, а если вы не можете работать по протоколу…
– Он может, может! – ответила за напарника Дуся, пока тот не открыл рот и не испортил положение хуже прежнего.
– А почему он сам за себя не отвечает? – недовольно проскрипел начальник. – Вы можете работать по протоколу, Лебедкин?
– Мо… могу… – нехотя выдавил Петя.
Выйдя из кабинета, Дуся строго посмотрела на своего напарника:
– Ну сколько можно тебя учить! Разве можно спорить с начальством? С начальством можно только соглашаться!
– Да, а если он дурак?
– Тогда – тем более. Хотя я даже не уверена, что он такой уж дурак. Он просто очень строго соблюдает правила.
– Да уж…
Через сорок минут напарники вслед за опергруппой поднялись по лестнице и подошли к квартире, где, согласно документам, проживал подозреваемый Валентин Алексеевич Штукин.
Начальник опергруппы переглянулся со своими людьми. Они понимали друг друга без слов.
Один из них, вооруженный тяжелой трубой на ручках, подошел к двери.
– Может, не надо сразу дверь выбивать? – тоскливо проговорил Лебедкин. – Может, сперва попробуем по-хорошему?
– Это как? – удивленно и недовольно осведомился начальник группы.
– Ну позвоним, и я попрошу открыть…
Начальник опергруппы хотел уже послать Лебедкина куда подальше, но тут в разговор включилась Дуся.
– Или я попрошу… – протянула она медовым голосом, накручивая локон на палец.
На самом деле у Дуси не было никаких локонов, как уже говорилось, волосы у нее росли буйно, как сорняки на поле у плохого хозяина, и парикмахерша, отпуская Дусю после стрижки и укладки, только вздыхала – ненадолго, мол, Так что сейчас Дуся просто сделала в воздухе рукой такое движение, но смотрелось оно очень эффектно.
Она и с обычным голосом была неотразима, а уж медовый голос действовал на всех мужчин безотказно.
Начальник опергруппы закашлялся, покраснел и, наконец, проговорил непривычно мягким тоном:
– Ну если вы попросите, может быть, это и сработает… только вы, это, пожалуйста, держитесь подальше от двери, а то вдруг он стрелять начнет, а вы без бронежилета…
