Собравшиеся задвигались, зашумели, обсуждая слова Масха, от волнения перейдя на вербальную коммуникацию.
– И так получилось, – продолжил он, поднимая руку и призывая к тишине, – что эти мои старые знакомцы уже сходили по адресу и заполучили ядро роутера для собственных целей. Оно сейчас в поясе Койпера, в тридцати световых часах отсюда; прямо сейчас они пытаются активировать его. А Неко разбирается в торговых переговорах, и я думаю, она могла бы отправиться с нами. – Воздев правую ладонь, Манфред сгружает инфодамп в общий буфер памяти собравшихся.
Лангусты! Десятилетия назад их выгрузки совершили побег из продуваемой дикими ветрами реальности тревожных нулевых. Манфред заключил для них сделку, и обзавелись они своим собственным заводом на комете. Спустя много лет экспедиция Эмбер к роутеру повстречалась с жуткими ракообразными-зомби, выгруженными образами, захваченными и пересобранными вуншами. Но где все это время были настоящие лангусты?
На мгновение Рите представляется, как она висит во тьме и в вакууме. Далеко внизу слышится пение сирен, несущееся из глубин гравитационного колодца планеты, а слева – на севере? – тускло сияет мглистое алое облако величиной с полную Луну в небе Земли, и сбросовое тепло зеленых бесцветных яростных снов, в которые погружена галактическая цивилизация, засоряет тишину космоса несмолкающим техногенным гулом. Поняв, как изменять направление своего немигающего безглазого взгляда, она замечает звездолет. Он выполнен в форме трехкилометрового ракообразного, разделен на сплюснутые сегменты и топорщится лапами, на которых закреплены объемистые топливные баки с криогенным дейтерием. Синий металлический хвостовой плавник обернут вокруг дюзы термоядерного реактора. Вместо головы у космического лангуста плавающий в полезном тумане ворох роботов-кустов, вокруг которого роятся наносборщики, готовые чинить повреждения на ходу и раскрывать тормозные щиты. Массивная обшивка защищает корабль от яростных вихрей межзвездной пыли, шестиугольные фасетчатые глаза-радары обращены к Рите.
За и под кораблем виднеются витки колец. Лангуст на орбите Сатурна, в считаных световых секундах от них. И пока Рита, будто лишившись дара речи, таращится на судно, оно подмигивает ей.
– Они не пользуются именами, во всяком случае – как личными метками, – виновато говорит Манфред. – Но я спросил у него, не возражает ли он, если я буду называть его как-нибудь. Он сказал: «Пусть будет Синий», ведь таков его цвет. И я представляю вам крепкого доброго лангуста по имени Некто Синий.
– Чтобы ориентироваться в сети, вам все еще нужен мой кладистический проект, – вворачивает Сирхан с долей самодовольства. – Вам уже известна конечная цель?
– «Да» на оба вопроса, – Манфред кивает. – У каждого роутера мы будем отправлять привидения-дубликаты к каждой возможной конечной точке и ждать от них ответа. Потом повторять операцию и так далее, все в рамках классического рекурсивного поиска в глубину. С конечной целью, впрочем, все немного сложнее. – По указке Манфреда, потолок теряет плотность, рассредоточиваясь в обрывистую трехмерную паутину. Покопавшись в архиве несколько субъективных часов, Рита все-таки узнает, что перед ней – карта распределения темной материи в пределах миллиарда световых лет от Млечного Пути; галактики, точно лебяжий пух, вплетены по нескольку в узловые точки пересечения.
– Мы уже почти столетие знаем: там, в войде Волопаса, происходит что-то странное – например есть там пара галактических сверхскоплений, вокруг которых имеют место странные процессы в анизотропии космического фона. Вычислительные процессы обычно генерируют энтропию как побочный продукт, и похоже, что кто-то сбрасывает ненужное тепло в ту область со всех галактик в регионе, которое очень равномерно распределено таким образом, что отражает распределение металла в этих галактиках, за исключением разве что самих ядер. А если верить лангустам, поднаторевшим в интерферометрии с чрезмерно длинной базой
[107], большинство звезд в ближайшем скоплении краснее, чем ожидалось, и лишены металла. Как будто кто-то использовал их в качестве месторождений.
– Вот как. – Сирхан пристально смотрит на своего деда. – А почему они должны отличаться от местных узлов?
– Посмотри вокруг. Видишь какие-нибудь признаки крупномасштабной космоинженерии в пределах миллиона световых лет отсюда? – Манфред пожимает плечами. – До нас еще ничего не дошло… ладно, смотри. Мы наблюдали погибший матрешечный мозг, узнали, сколь трудно для постсингулярной цивилизации исследование новых рубежей – мы видели барьер пропускной способности, удерживающей их дома. Но там… – Он показывает на потолок. – Там случилось нечто другое. Изменения в масштабах всего галактического сверхскопления. Похоже, они действуют заодно – все-таки рискнув пойти в исследования, достичь еще более далеких рубежей. Похоже, они занимаются чем-то целенаправленным и координированным, чем-то масштабным – может статься, атакой временного канала на виртуальную машину, управляющую нашей Вселенной, а может, вложенную симуляцию совершенно другого мира. Их потомки все еще могут быть там. Вверх или вниз они идут? Там всю дорогу – слоны на черепахах. Или можно найти что-то еще более реальное, чем наши вложенные реальности? Скажи, неужели ты не считаешь это все достаточно интересным, чтобы отправиться туда и разузнать?
– Нет. – Сирхан скрещивает руки на груди. – Не считаю. Я заинтересован в спасении людей от Дурного Семени, а не в том, чтобы делать огромные ставки на каких-то таинственных трансцендентных инопланетян, которые, возможно, построили машину для взлома реальности размером с галактику миллиард лет назад. Я продам вам свои услуги и даже пришлю свое привидение, но если вы хотите, чтобы я поставил на это все свое будущее…
Для Риты это становится последней каплей. Отвлекшись от захватывающих дух видов перед внутренним взором, она пихает Сирхана в бок локтем. Он оборачивается; сначала его взгляд ничего не выражает, а затем, когда он опускает свой фильтр, полнится гневом.
– Иногда лучше помолчать, – шипит она. Потом, поддаваясь еще одному порыву и зная, что пожалеет об этом, сбрасывает к нему конец приватного соединения.
– Никто тебя и не просит, – оборонительно говорит Манфред, скрестив руки на груди. – Мне это видится чем-то вроде Манхэттенского проекта, параллельно работающего над всеми программами. Если мы выиграем выборы, у нас будут ресурсы на всё. Мы все отправимся через роутер, и все запишем свои архивные копии в Синего. Он не так уж быстр, этот старый добрый корабль, всего одна десятая световой, но на что Некто Синий отлично годен, так это на перенос большого количества мемоалмазов из околосолнечной системы – прямо сейчас, пока автономная защита Дурного Семени еще не активировала свой механизм эксплуатации доверия, или что они там еще задумали в ближайшие несколько мегасекунд…
