Хотелось обвести пальцами контур его лица, заглянуть в эти бездонные черные глаза и попробовать на вкус губы.
Вздрогнув, я отогнала от себя эти странные мысли и вслушалась в слова, которые говорил Тефри. Но не улавливала смысл.
Да что такое?!
Чародей повернулся ко мне и широко улыбнулся:
— Раз ты не можешь сделать правильный выбор сама, то я возьму эту ношу на себя.
— Что ты такое… — «говоришь».
— Давно я тебя хочу, ведьмочка, — без тени усмешки проговорил он. — С того самого дня, как ты появилась в королевстве. А ты только и делала, что удовлетворяла короля. Конечно, куда тебе до простого советника.
Я хотела было поспорить, сказать, что с Лиамартом у нас ничего нет и не было, но язык не поворачивался. Руки подрагивали. Голова кружилась. А голос чародея действовал на меня, как ласка на кошку.
Отравление! Он меня чем-то отравил! Сука!
Тефри уже стоял рядом, протягивал руку. И так смотрел на меня, что не поддаться было сложно.
Мне хотелось его.
— Да, Мелис. Ты беззащитна перед собственной магией, какая ирония.
Его руки скользили по моей спине, прижимали к себе, а я наслаждалась сладким запахом, исходящим от этого мужчины. Запахом коосии.
Шнурки выскользнули из петель, ткань платья соскользнула с плеч и упала к ногам.
— Мелис, — его дыхание щекотало шею, поцелуи обжигали кожу на ключицах.
Бюстгальтер полетел на пол.
— Я люблю тебя, — шептала я, не узнавая свой голос.
Пыталась бороться.
— Теперь ты станешь только моей. Никакой Лиамарт не посмеет смотреть на мою самую любящую жену, — его руки легли мне на ягодицы, сжали. — Ведь ты уже сделала выбор?
— Конечно, — отвечала я. — Я с радостью стану твоей женой, Тефри. Открою тебе свое сознание. Я была такой дурой. Прости меня.
— Ты еще сможешь вымолить у меня прощение, Мелисса, — улыбнулся он, а мужская рука скользнула под линию шелкового нижнего белья.
Рассудок затуманился окончательно. Я боролась из последних сил. Старалась сохранить себя. Бороться с магией.
Сознание возвращалось рывками, выхватывало из окружения мужское лицо, губы, глаза, руки.
А желание стать полностью его нарастало с каждым мгновением.
Не помню, как мы переместились из кабинета в соседнюю комнату — спальню. Спину холодила мягкая простынь, мужчина дразнил меня, заставлял извиваться и требовать того, чего до сегодняшнего дня я у него ни за что бы не попросила.
— Мелис, — шептал он, нависая надо мной и касаясь губами живота.
А в следующее мгновение что-то взорвалось. Закрытая на замок дверь спальни слетела с петель. В проеме появилась высокая темная фигура.
— Феникс!
Голос. Такой знакомый голос, напоминающий шелест листвы, сейчас прозвучал громовым раскатом.
Глава 7
Дверь за Мелиссой Аларад захлопнулась несколько минут назад. Мужчина расхаживал по гостиной, заложив руки за спину, и не мог найти себе места.
Он чувствовал себя неуютно в чужом доме, не любил подчиняться чужим правилам, да и все произошедшее казалось ему чересчур диким. Но Рэвису ничего не оставалось, как просто смириться с тем, что чародейка не сдала его правительству, а, рискуя собственной головой, решила помочь.
Колдун не понимал ее мотивов. И это настораживало больше всего.
Сейчас он мог себе признаться в том, что не рассчитывал, пробираясь в это поместье, на самом деле получить помощь. Ему просто хотелось посмотреть на ту, что, рискуя всем, проникла в темницу и сняла отпечаток его ауры.
Через мутное стекло он видел лишь очертания.
Каким же великим было удивление, когда след привел его к поместью известной в широких кругах ведьмы.
Мужчина остановился, резко повернулся и направился в спальню.
Тут пахло мятой, лимоном и чем-то сладковатым. Кажется, запах исходил от всех тех флаконов и тюбиков, раскиданных по столику у зеркала. Чародейка так спешила к кому-то на встречу, что даже не потрудилась собрать высыпанную косметику в мешочек или шкатулку.
Рэвис оторвал взгляд от того беспорядка, что творился на трельяже, и прошел по ковру к дальней стене. Отвешенные шторы не блокировали яркие и по-летнему теплые лучи солнца, и магия, наложенная Мелиссой для освещения, не срабатывала. Мужчина выдвинул верхний ящик прикроватной широкой тумбы, на которой стояло несколько магических потухших утром свечей, и прищурился.
Найдя среди кучи исписанных бумаг несколько белоснежных аккуратно обрезанных и сложенных ровной стопкой листов, перо и чернильницу, шпион вернулся в гостиную и расположился в кресле.
Символы выходили из-под пера кривыми, практически нечитаемыми.
Возможно, причина скрывалась в неровном подоконнике, на котором Рэвис пытался составить послание Фениксу, а может, у мага просто-напросто дрожали руки. Но это не меняло того, что письмо вышло слишком кривым и неоформленным, словно писалось на бегу.
Перечитав сообщение трижды, маг крови скомкал бумагу и отбросил от себя.
— Не то, — проговорил он, готовясь испачкать чернилами второй лист.
Шпион обдумывал каждое слово, пытался представить, что написал бы, находясь не в уютном теплом особняке ведьмы, а где-нибудь в бедняцком квартале.
Рэвис хмыкнул и окинул взглядом белоснежный лист бумаги.
Да, в бедняцком квартале такого добра не сыщешь. Ему нужна другая легенда.
Откинувшись на спинку кресла, колдун покрутил в руках тонкое позолоченное перо и положил его на подоконник. Мысли не шли.
Взяв развернутую книгу, лежащую у окна, чародей пробежался глазами по строкам и хмыкнул. Мужчина ожидал увидеть под тонкой светло-бежевой обложкой любовный роман или на крайний случай мемуары одной из королев, но вместо этого в его руках оказалась история мира с подробными картами и проложенными дорогами.
Рэвис пролистнул несколько страниц и удивился еще больше.
Автор этого опуса не поленился и вписал слова известных путешественников, в которых упоминались неизвестные обычным людям племена и расы, рассказывалось о городах и укрепленных странах-крепостях, до которых можно добраться только по океану.
— Ведьмочка хочет сбежать? — спросил сам себя маг крови и вернул книгу на место.
А потом взгляд чародея зацепился за перевернутое письмо, получив которое, Мелисса Аларад сорвалась с места и убежала на встречу.
— И кто же твой тайный поклонник? — улыбнулся шпион и взял в руки лист.
Шли мгновения, секунды, минуты. Улыбка с лица Рэвиса пропала, а меж черных бровей залегла глубокая морщина. Перед глазами стояли слова: «брак», «костер», «решение», «шпион». И речь шла не о мужчине, а о Мелиссе, которую подозревали в сотрудничестве с империей Шатхел.
