– Ух ты… – Лаура застыла на месте.
Тихий вечер опускался на парк. Аромат цветов и травы, отступающего дневного зноя, волшебный аромат неподвижности и покоя, и ни дуновения ветерка, ни шелеста листвы вокруг. Лишь птичьи голоса разрушали безмолвие, да внизу время от времени лопалось озерное зеркало всплеском невидимых в его золоте обитателей. И круги от этого всплеска расплывались, растягивались до самого берега, подергивая мокнущие в воде серебристо-зеленые косы ив.
По склону спускалась крутая тропинка, упиралась в крошечный бассейн с родниковой водой. Неожиданно Лаура наклонилась, сдернула с ног туфли, и, зажав их в руке, сбежала по этой тропинке вниз. Поставила обувь и сумочку на каменную плиту, выложенную разноцветной мозаикой, наклонилась к родничку и, зачерпнув воды, плеснула в лицо.
– Ой, холодная! В самом деле родниковая! – Она сложила ладони лодочкой, подставила под бьющую из отверстия в плите струйку. Сделала несколько больших глотков из этой «чаши». Прошептала, зажмурившись от удовольствия: – Здорово…
Рихард невольно залюбовался спутницей. Да, он не ошибся, комиссар Арман по-прежнему была той самой Лаурой. Его Лаурой.
Будто почувствовав взгляд, женщина подняла голову и, улыбаясь, призывно помахала рукой:
– Берг, ты почему до сих пор там? Иди скорее сюда! – и уселась на плиту, беззаботно болтая босыми ногами.
Рихард осторожно спустился по тропинке, присел напротив. Лаура засмеялась.
– Чему ты смеешься? – не понял он.
– Нет, ошиблась, не изменился, все такой же. – Арман похлопала ладонью по плите рядом с собой: – Здесь ничуть не хуже, но ты предпочитаешь держаться на расстоянии. Боишься, что опять начну к тебе приставать? Десять лет назад мне понадобился почти год, чтобы затащить тебя в постель.
Она смотрела на него в упор. И хоть продолжала улыбаться, но в голосе звучала горечь.
– Так уж и год. Месяц, кажется… – неуверенно возразил Рихард.
– Ха, да ты не заметил! Берг, ты же мне сразу понравился, как только появился у нас в отделе. Но ты на меня внимания не обращал, вообще женщинами не интересовался. Пришлось действовать, сначала ненавязчиво, а потом и навязчиво. Обидно, знаешь ли, было самой парню на шею вешаться, но что мне делать оставалось? А когда добилась своего, когда поверила, что… ты сбежал. Попросту сбежал. И объясниться не удосужился. – Она помолчала немного. Спросила, иронично кривя губы: – Тебе что, было противно со мной? Зачем же тогда терпел, сказал бы честно.
– Мне не было противно, – запротестовал Берг. – Наоборот.
– Тогда почему?
Он виновато развел руками:
– Извини, я не хотел бы обсуждать эту тему.
На минуту над маленьким бассейном повисла тишина. Только родничок весело журчал, вырываясь из каменных оков на свободу.
Наконец Лаура тряхнула головой:
– Не нужно было говорить об этом, прости. Оно сидело внутри все годы, а сейчас прорвалось. Я ведь знаю: ты не скот и не подлец, и если вел себя так, то у тебя были причины. И ты не обязан о них рассказывать, у каждого есть право на собственный «скелет в шкафу». Главное, у тебя все сложилось в жизни, у тебя есть любящая жена и любимая дочь. Я рада за тебя.
Она замолчала. И вдруг добавила:
– Я бы тоже хотела, чтобы у меня была такая дочь.
Берг недоуменно взглянул на нее:
– И что тебя останавливает?
– Ты не понял! Дочь, похожая на тебя, – уточнила Лаура. Усмехнулась: – Не пугайся, не собираюсь я тебя у жены отбивать. Просто так сказала.
– Я понял, что ты шутишь.
Рихард отвел глаза в сторону. Фраза о дочери ему не понравилась. Вернее, не понравилось, как она была произнесена. Да, у каждого есть право на «скелет в шкафу»…
Лаура наклонилась к родничку и, намочив ладонь, провела ею по лицу. А когда посмотрела на Берга, он снова увидел перед собой комиссара Арман.
– Повспоминали прошлое, и будет, ты же не на свидание меня пригласил. Чем моим людям предстоит заниматься?
Да, не на свидание… Хотя и на свидание тоже. Теперь Берг был уверен: ничего не изменилось за десять лет. Лауре он по-прежнему может доверять, как самому себе. Пора приниматься за работу.
Он вынул из кармашка микрокристалл.
– Здесь досье на семерых человек. Прежде всего надо выяснить, где они в данное время находятся, и взять их под наблюдение. Докладывать мне, как только появится какая-нибудь информация.
– Еще что-то?
– Пока все. Будет информация, будут и распоряжения.
– Ясно. – Комиссар взяла кубик и аккуратно спрятала его в сумочке. Затем достала из нее зеркальце и косметичку: – Родниковой водичкой умываться полезно, но теперь следует исправлять это безобразие…
Простившись с Лаурой у выхода из парка, Берг поспешил в Управление. Он надеялся, что первые результаты анализов из Лунограда поступили, и не ошибся. Он морально приготовился просидеть за компьютером весь вечер, а то и ночь прихватить. Но задача поиска иголки в стоге сена оказалась на удивление простой. Через двадцать минут он откинулся на спинку кресла и хмыкнул. С удовлетворением и недоумением одновременно.
В пяти образцах из семи кислород и углерод имели моноизотопный состав, что ни по каким меркам нельзя было назвать обычным. Его противник допустил первый прокол и больше не выглядел всесильным. Распознать пришельцев оказалось очень легко, никакой психоанализ не требовался. Им не затеряться среди миллиардов живущих на Земле людей. Казалось бы, можно спокойно продолжать партию.
Казалось бы… но очень все гладко получалось! Какой-то уж больно элементарный, прямо-таки любительский вышел прокол. Это во-первых. А во-вторых, подменили только группу высадки. Навигатор и пилот «Христофора Колумба» были людьми. Но не могли же они не заметить, как и когда произошла подмена? А если заметили, почему тогда участвуют в фальсификации? Нет, маловато ясности добавили в картину происходящего такие красивые и обнадеживающие итоги его «хитроумного» лунного гамбита. Чтобы сделать следующий ход, Бергу нужна была информация от сыскарей.
Он взглянул на часы. «21.07». Что ж, на сегодня он сделал все, что мог. Пора ехать домой.
Елена Коцюба. Земля, Крым, 1 августа
Обратный перелет из Санкт-Петербурга в Симферополь Елена не запомнила. Слишком сосредоточена была на собственных мыслях, раз за разом возвращаясь к вновь обретенному воспоминанию. «Девушка, вам плохо?» – спросил какой-то участливый старичок, когда она сидела в том питерском скверике, зажмурившись, сжимая ладонями виски. Да, ей было плохо, очень, очень плохо! Оттого, что все стало на свои места. Теперь она знала, как погибли Вероника и остальные, знала, что с ними случилось после, и, самое главное, знала, что стало первопричиной ЧП.
Какой же она оказалась дурой! Елене хотелось плакать от бессильной злости на саму себя. И от страха. То, что она нашла на дне пещеры, противоречило всем мыслимым законам природы и, значит, не могло существовать. А если оно существовало, то исключительно потому, что создатели его разбирались в этих самых законах куда лучше, чем люди. Да, именно создатели, другого объяснения для этой находки не было. Горгона – замаскированный под планету артефакт внеземной цивилизации. Как минимум, цивилизация третьего типа по шкале Кардашева
[10]. И ведь никто же всерьез не верил в них! «Зеленые человечки» из замшелых анекдотов – фи, моветон, даже не смешно. Привыкли считать себя хозяевами Галактики… И напоролись. Конкретно она, Елена Коцюба, напоролась! И на миг не задумалась, дура набитая, о том, что за штука такая странная под ногами. Обрадовалась находке, кинулась исследовать всеми доступными способами. Хрясь по артефакту сейсмо-ударом… Вот и получила.
