– Здравствуйте. Инспектор Берг?
– Да, здравствуйте, комиссар. – Рихард улыбнулся: как официально все прозвучало!
– Мою группу командировали в ваше распоряжение.
– Вы уже в Столице?
– Только что прилетела.
– Давайте встретимся через час в Парке Конституции, на центральной аллее возле фонтана. Знаете, где это?
– Думаю, что найду. – Комиссар позволила себе улыбнуться.
– Тогда до встречи.
Она пришла первой, хоть Берг не опоздал ни на минуту. Стояла у фонтана, терпеливо ждала. В строгой светло-серой юбке чуть ниже колен, пастельно-розовой блузе с отложным воротничком, туфельках на низком каблуке, с маленькой сумочкой на плече, она выглядела обычным клерком, пришедшим на деловую встречу. Но Берга это сходство обмануть не могло. Такая ничем не примечательная внешность – тоже оружие тайной полиции.
Он улыбнулся, сравнивая нынешнюю комиссара Арман с прежней Лаурой. Глаз не видно под темными очками, но рисунок рта стал жестче. А фигура не изменилась, только в движениях добавилось силы, уверенности.
– Добрый вечер, Лаура. Или комиссар Арман?
Она сняла очки, улыбнулась в ответ.
– Добрый вечер, Рихард. Или инспектор Берг?
Да, это была все та же Лаура, какую он знал десять лет назад. Которую он очень близко знал десять лет назад.
– Погуляем?
– С удовольствием. Ты позволишь? – Она взяла его под руку.
– С удовольствием!
– А ты изменился за это время. Знаешь, я удивилась, когда получила приказ. Срочная командировка в распоряжение Службы Безопасности Космофлота! Не каждый день такое бывает. И вдобавок выясняется, что неофициальным руководителем группы будет некто Рихард Берг. Совпадения-то быть не может! Ты ведь сам меня выбрал?
– Да.
– Не буду спрашивать почему, наверное, у тебя есть для этого основания. Но мне приятно в любом случае – увидеть старого друга после стольких лет.
Лаура была женщина высокая, всего на два сантиметра ниже самого Берга. Если бы каблуки ее туфель были повыше, то она смотрела бы на него сверху вниз. А так – их глаза были на одном уровне. Случайность? Ох, сильно Рихард сомневался, что комиссар тайной полиции что-то делает случайно.
– Это что, с тех времен осталось?
– Что? – Он не сразу сообразил, о чем она спрашивает. Потом догадался, по привычке тронул шрам на виске: – А, это… Да, «подарок» Алима.
– Я тогда испугалась, подумала, что ты погиб. Очень обрадовалась, когда в госпитале сказали, что ничего страшного, всего лишь царапина и контузия, что ты везунчик, каких мало. – Она замолчала ненадолго. Продолжила: – У меня командировка была, а когда я вернулась, узнала, что тебя в Столицу затребовали, в СБК. В отделе трепались, именно потому и затребовали, что ты везунчик. Мол, они таких и отбирают, «необычных».
В голосе Лауры звучал едва заметный не упрек даже, тень упрека. Но Берг уловил. Потому что упрек был справедливым – уехал он не простившись и за десять лет не позвонил ни разу, не написал. После возникшего между ними… Нет, он не стыдился, что поступил именно так. Он правильно поступил. Но с ее точки зрения все выглядело иначе. Тогда, до Лилии, он не умел объяснять.
Лаура заметила, что он стушевался, поспешила сменить тему разговора:
– Рассказывай, как жил эти годы, чем занимался. Я так понимаю, твое звание «инспектор» – это бутафория, вроде твоего отпуска? Раз уж тебе в подчинение дают целую группу во главе с комиссаром. И не самым плохим комиссаром, по секрету скажу.
– Нет, я правда инспектор. Инспектор по особо важным делам.
– Ага, уже интересней. И сколько же у нас в СБК инспекторов «по особо важным делам»?
– На сегодняшний день двое.
– Тогда вопросов о твоем карьерном росте у меня нет. И о сфере интересов «инспектора по особо важным» – тем более. Перейдем к личной жизни. Ты женат? Дети есть? Рассказывай, рассказывай, я же не допрос веду.
Рихард пожал плечами.
– Да, женат. Жена – Лилия, дочь – Карина.
– Сколько ей?
– Четыре годика – Берг улыбнулся, представив хохочущее личико Кариночки. – Жена говорит, что она моя копия. Хотя как это можно определить? Она ведь совсем кроха!
Лаура засмеялась.
– Ах, Берг, Берг! Фото у тебя с собой есть? Дай гляну, точно определю, кто из вас прав.
Требовать она умела – не зря ведь комиссар! Пришлось лезть в карман, выуживать из бумажника пластиковый прямоугольник с голографией. Улыбающаяся Лилия держала на руках Кариночку, задумчиво грызущую палец.
– Вот. Полгода назад снимал.
С минуту Лаура разглядывала изображение.
– Это, значит, твоя жена… Никогда бы не подумала, что ты такую выберешь. А дочь – да, похожа. Наверное, сыщиком хочет стать, как папа?
– Шутишь! Нет, она рисовать обожает и с пластилином возиться. Всяких зверушек лепит. Забавные, у меня такие не получаются.
– Что, часто с ней в зоопарк и в цирк ходишь?
– Ну, часто… как получится. А зверей она любит, да. Иногда как выдаст что-нибудь, я не знаю, что и ответить. Последний раз, когда мы с ней в зоопарке были, она долго мартышек рассматривала, а затем и говорит: «Эти обезьянки плохие! Непослушные!» Я и рот открыл. Спрашиваю: «Почему, Кариночка?» – «Если бы они были хорошие, их бы в клетку не посадили. Вот мы с тобой хорошие и послушные, нас не сажают!»
Лаура даже поперхнулась от смеха. Покачала головой:
– Стопроцентная мадмуазель Берг!
Рихард подозрительно покосился на нее, – с чего такие выводы? – потребовал:
– Теперь твоя очередь о себе рассказывать.
– А что обо мне? У меня все просто и ясно. Звание комиссара получила, замужем побывала, сына родила. Правда, воспитанием заниматься времени нет, сбагрила мальчишку на попечение дедушки и бабушки, такая непутевая. Но ты же нашу службу знаешь: родных лучше держать на расстоянии. Чтобы рикошетом не задело.
– «Побывала замужем» – это в том смысле, что сейчас не замужем? И не планируешь повторно?
Лаура отмахнулась от вопроса, как от назойливой мухи.
– К чему? В «спутнике жизни» не нуждаюсь, а мужика в постель – это разве проблема? Желающих всегда достаточно. Мужики на нас, девочек, как пчелки на мед летят. А, Берг?
Отвечать Рихард не стал. Спутница его и не настаивала на ответе.
Они давно свернули с аллеи и шли по узкой тропинке. В этой части парка кроме них не было ни души. Казалось, мегаполис исчез, или они каким-то чудом перенеслись в девственную, первозданную пущу. Старые толстостволые дубы, непролазные заросли бузины вдоль тропинки, нетоптаная, поднимающаяся чуть не в пояс трава на полянах. И вдруг – стоило обогнуть очередной куст – чащоба расступилась, открывая искрящуюся в лучах заходящего солнца водную гладь.
