– Северный магнитный полюс! Все правильно, двадцать три недели полевых исследований. Не путай меня.
– Я и виноват остался! Сама же забыла.
– Странно, но и правда, забыла. Это же наша последняя точка, Круминь почему-то решил на неделю задержаться… А, там какая-то аномалия была, он на снимках увидел и решил проверить. В районе магнитного полюса обнаружился кратер идеально круглой формы.
Леночка вновь повеселела, и Андрей успокоился. Спросил:
– И что там интересного, в этом кратере?
– Ничего, одни камни растрескавшиеся… – Лена замолчала. А закончила притихшим, каким-то осипшим голосом: – И «облако»…
Она вынула пальцы из ладони Андрея, засунула руки в карманы шортов, пошла вперед. Подивившись такой резкой смене настроения, Лесовской поинтересовался осторожно:
– Какое облако? Лена, что-нибудь случилось? Там, в этом кратере? Какие-то неприятности?
– Нет. Но странно – как я могла забыть? До старческого склероза вроде далеко. Что касается кратера, то ничего там экстраординарного не было, обычный метеоритный кратер. Но в центре его постоянно висело облако необычного цвета – алое, как артериальная кровь. Пробы показали, что это обычный туман – какие-то тектонические процессы, водяной пар сквозь разломы на поверхность просачивается и конденсируется. Что его в красный цвет окрашивает, мы определить не смогли. Да, еще в том месте – если смотреть с орбиты – видно, что кратер лежит в середине более темного, чем остальное плато, круга. И там, где круг касается горного хребта – прямо на границе, – тянется неглубокое ущелье. Мы его обследовали, но ничего не… – Она опять сбилась. Помолчала, затем выдавила едва слышно: – …только в последний день.
Андрей насторожился. С Леночкой явно что-то происходило, что-то непонятное.
– Что – «в последний день»? – переспросил.
– В последний день я нашла… Там пещера была, я спускалась в нее на лебедке. Я там увидела… – Она растерянно посмотрела на него: – Черт, а что я там увидела? Потом Маслов начал кричать в шлемофон. У них что-то случилось в кратере…
– У вас было ЧП?!
– Нет, не ЧП. Закончили высадку, вернулись на корабль. Как обычно.
– А что же…
Под ногу Андрею попала шишка. Взглянув на нее мимоходом, он снова повернулся к Белке. И застыл, чувствуя, как противный холод пополз по коже. Елена смотрела куда-то остекленевшими от ужаса глазами. Представилось вдруг ни с того ни с сего, что не в земном домашнем лесу они стоят, в ста метрах от человеческого жилья, а на далекой таинственной Горгоне.
– Лена! Что с тобой?!
Он схватил ее за плечи, рванул к себе. Будто очнувшись, Коцюба взглянула на него, нетерпеливо высвободилась, развернулась и быстро пошла к пансионату.
– Да что стряслось?!
– Все нормально. Была обыкновенная высадка. Собрали оборудование и улетели. Все живы-здоровы, как видишь.
– А что ты увидела в пещере?
– Не было никакой пещеры! И вообще, давай больше не будем об этом! У меня голова раскалывается от твоих вопросов!
Лесовской не настаивал, шел молча сзади. Сбивчивый рассказ подруги и все, что сегодня случилось в лесу, ему очень не нравилось. Но он решил, что вернуться к этому разговору время еще будет. Он ошибался.
Иван Круминь. Горгона, объект «Кольцо», 211-й день экспедиции
Экспедиция заканчивалась. Как ни обидно, но удачной назвать ее язык не поворачивался. Возможно, кто-то другой прекратил бы изыскания после первой дюжины высадок, но Круминь был не «другой», его команда сделала все, что требуется от разведчиков. Карта поверхности, данные сейсмических, гравиметрических, магнитометрических исследований, химический состав атмосферы, океанической воды, горных пород. Конечно, если отбросить чисто прагматический подход, нашли они немало интересного. Но Круминь не питал иллюзий. Время, когда космические экспедиции будут снаряжаться ради удовлетворения научного любопытства, наступит не скоро. Пока человечество решало задачу куда более насущную: оно расширяло ареал обитания. И Горгона при всей своей интересности для колонизации не подходила ни по каким меркам. Да, в полярных областях можно построить закрытые города – вода, предсказуемый климат, отсутствие тектонической активности, позволяли сделать это быстро и недорого. Но чем займутся жители этих городов, за счет чего колония окупится? Разведэкспедиция не нашла месторождений, пригодных для промышленной разработки, ничего, сколь-нибудь полезного, – везде пустые кварциты. Пожалуй, такое однообразие – тоже одна из загадок Горгоны. Но кому такие загадки нужны? Круминь предвидел реакцию Совета по космическим исследованиям: категория «C». То бишь дальнейшие исследования отложены на неопределенный срок. Пустышка.
Оставалось утешать себя тем, что поставленную задачу экспедиция выполнила добросовестно. Очередная планетная система вычеркнута из списка потенциальных претендентов на колонизацию. Работа косморазведчиков в чем-то сродни работе древних старателей: приходится перемывать центнеры песка, чтобы выявить крупинку золота. А уж найти самородок, такой как Рияд, Сакура, Остин или Новая Европа, везет далеко не каждому. Командиру Круминю не повезло. Не нашел он за свою долгую карьеру звездолетчика ни одной землеподобной планеты. И пора на этом поставить точку. Написать рапорт, выйти в отставку, поселиться с Ярославой в ее большом, светлом, с атриумом и мраморной террасой, доме на берегу моря. Писать мемуары… и стареть потихоньку.
Экспедиция заканчивалась. Нужно было собрать экипаж, официально объявить о завершении работ на Горгоне, дать добро навигатору на подготовку к Маневру Перехода. Домой, на Землю.
Круминь сидел в рубке, просматривал сделанные с орбиты снимки планеты, сопоставлял их с картой. Проверял, не пропустили ли чего-то интересного. Не потому, что могли пропустить, а скорее, для очистки совести. Последняя его экспедиция, как-никак.
На экране проплыл северный океан. Здесь разбилась надежда Вероники найти какую-нибудь живность. Сам Круминь не верил в подобное после базальтовых плато и бесконечных равнин, засыпанных кварцевым щебнем. Но где-то в глубине души… Он мысленно хмыкнул: «Да, не получилось у вас лебединой песни, командир Круминь! Не заслужили, видать. Великий Дух Космоса, или кто там есть, не посчитал достойным».
Океан уплыл с экрана, узкая полоска побережья сменилась унылой рыжеватой равниной. Отдельные скалы, горная гряда, маленький кратер, снова равнина…
Стоп. Круминь очнулся от отупляющего однообразия снимков.
– Степан, ты видел?
– Что? – встрепенулся начавший дремать в своем кресле вахтенный.
– Глянь-ка на экран, ничего не замечаешь? – Круминь медленно прокрутил картинку назад.
– Чего там замечать? Пустыня, как везде на Горгоне.
– А ты смотри внимательно. Вокруг кратера.
Маслов помолчал с минуту, рассматривая изображение.
