Через неделю после того, как мы с Ольгой нежданно, негаданно оказались в Крыму – грянул гром. По-другому это событие я назвать не могу. Съезд партии. Вот там это все и жахнуло. Вот вроде и ожидал, думал, соображал – как это все будет, как оно получится, а все равно получилось как град, как ураган, как молния. Смотришь на небо, видишь облака и думаешь: «Сейчас будет дождь! Может быть и гроза!» – а когда воздух трещит и рокочет, раздираемый огненными мечами Перуна, ты поражаешься разгулу стихии и эдак слегка трусишь, прикидывая, как бы в твою чугунную голову не попал один из этих энергетических разрядов. Ведь после удара молнии можно и не очухаться…
Выступление Шелепина прошло в гробовой тишине. Делегаты съезды сидели молча, застыв, как глиняные китайские солдаты в захоронении, и не было никаких аплодисментов, не было возгласов «Ура!» и «Да здравствует!». Ничего не было. Ощущение было таким, как если бы Генеральный секретарь выступал перед абсолютно пустым залом.
Я видел трансляцию – она шла в прямом эфире. Шелепин постарался чтобы информация дошла до максимального количества граждан СССР, и он этого добился. И еще не было такого случая в истории страны, чтобы ВСЕ буквально все люди находящиеся у телевизоров и у которых была такая возможность (летчик-то не будет смотреть телевизор!» смотрели эту самую трансляцию. Впрочем – те, кто не мог занимать свои глаза, слушали трансляцию по радио, или просто не глядя на экран. Надеюсь, что в этот момент жизни страны никто не погиб на операционном столе, из-за того, что хирург, услышав трансляцию дернул рукой и повредил жизненно важные органы. Или водитель автобуса не отвлекся и не въехал в столб, задумавшись о перспективах новой жизни.
А когда трансляция закончилась, люди начали обсуждать доклад Генсека. Обсуждали яростно, ссорясь, крича, и я даже видел несколько драк – на пляже, и на местном рынке. Кто с кем и почему дрался – я так и не понял, единственное что разобрал из выкриков – одна сторона поддерживала выступление Генсека, другая порицала, считая это отступлением от строительства социализма.
Вообще, я их всех понимал. На самом деле потрясение – узнать, что пятьдесят пять лет страна двигалась совершенно не в том направлении. И что каким-то образом было искажено учение Маркса-Ленина, в котором во главу угла ставилось благосостояние граждан СССР.
Резкий доклад. Сравнить его можно было только с разоблачением культа личности Сталина, которое затеял Хрущев на двадцатом съезде партии. Вот так же слушали, боясь дыхнуть, а потом организованно хлопали в ладоши, поддерживая инициативу генсека. Депутаты съезда КПСС всегда поддерживают своего Генсека, других депутатов тут не бывает.
Итак, было объявлено, что курс партии и правительство перенаправляется на обеспечение благосостояния граждан страны. И потому – объявляется свобода предпринимательства, в которой главной составляющей является основополагающий фактор развития рыночной экономики – частная собственность на средства производства. Теперь каждый человек мог заняться предпринимательской деятельностью, и никто его не обвинит в том, что он получает нетрудовые доходы.
Кстати, мне всегда казалась ужасной эта формулировка: «Нетрудовые доходы». Что значит «нетрудовые»? Если ты отбыл на заводе определенное время, получил за это самое время положенную тебе зарплату и на самом деле ничего не произвел – это трудовые доходы. А если ты наладил производство, сделал что-то своими руками и руками членов твоей семьи и друзей, а потом это самое «что-то» продал – это нетрудовые доходы. И с тобой должны заниматься компетентные органы. Разве это справедливо?
Некогда я передал Шелепину развернутые доклады по состоянию экономики в 2018 году. Расписал – чем и как зарабатывает государство, из чего состоит ВВП, как собираются налоги, ну и все, что помнил по этой теме. Не скажу, чтобы я был великим экономистом, я и терминов-то специальных не знаю, но все, что читал, все, что видел – я перенес на бумагу и отдал руководству СССР. Пусть делают выводы и думают, как устроить нашу жизнь. А я сделал все, что можно было сделать.
Выводы они сделали – это было видно по докладу Генсека, и потому – скоро жизнь страны кардинально изменится. В экономику потекут деньги, которые высвободились из ВПК – был взят курс на сокращение стратегических вооружений, и вообще армии – с переводом ее частично на контрактную основу.
Само собой, Шелепин коснулся и политики – он назвал приоритетным курсом курс на улучшение отношений с Соединенными Штатами Америки, при этом делая поправку на то, что «наш бронепоезд стоит на запасном пути». Мы не собираемся полностью отказываться от ядерного оружия, но сделаем упор не на количество ядерных ракет, а на их качество. То есть – будем идти тем курсом, которым Россия пошла в двухтысячных годах. Новейшее оружие, в том числе и гиперзвуковые ракеты, против которых нет никакой защиты, РЭБ, ну и все, о чем я узнал из различных источников моего мира, моего времени. Никаких гиперзвуковых ракет не было и в помине, до них еще пятьдесят лет, но кому какое дело? Сказано же – мы сделаем на них упор – а когда этот самый упор будет сделан – это не ваше дело. Сделаем, да и все тут!
Досталось террористам. Шелепин четко сказал – мы не будем поддерживать никакие движения, даже если это национально-освободительные и прокоммунистические, если они будут применять террористические методы. Более того – мы будем сотрудничать с любыми странами в борьбе с терроризмом и обмениваться данными о самых одиозных террористах и террористических организациях. И вообще – мы мирная страна, и хотим только одного: чтобы не трогали ни нас, ни наших союзников по Варшавскому договору. Если наши интересы затронут, если кто-то настолько обнаглеет, что начнет вести подрывную и (или) террористическую деятельность внутри социалистического сообщества – он за это крепко поплатится. Ответ будет зеркальным и очень резким. Мы оставляем за собой право найти и покарать террористов, где бы они не находились, и в какой бы стране не прятались.
Много еще было сказано. Столько много, что у меня, честно сказать, даже мурашки побежали по коже. Стало страшно. Вот он, барьер! Вот, там ступенька, которую я подготовил, и на которую сейчас встает гигантская страна! Свалится ли она, развалившись после падения на уродливые куски, или будет жить в достатке и мире – этого я уже не могу сказать. Не знаю. Я сделал все что мог, и пусть другой сделает лучше меня. Только вот других-то и не предвидится…один я! Такой вот – один. Интересно, когда я выполню предназначение, Провидение оставит меня жить? На самом деле я не только перестану быть нужным, но и буду даже вреден. Я инородное тело в этом мире, в этом времени, и по-хорошему меня было бы очень неплохо грохнуть. Чтобы не отсвечивал. Чтобы не привлекал к себе внимания.
И тут меня как по башке шарахнуло – вот оно! А если это был совсем не пинок? Если Провидение на самом деле хотело меня убрать, но…что-то не сложилось? И боги ошибаются, чего уж там! И если рассматривать ситуевину с этой стороны, то…во рту становится кисло. Мавр сделал свое дело – мавр может уходить. Приписывается Шекспиру, хотя на самом деле это персонаж пьесы Шиллера. Вот я тот мавр и есть. Или салфетка. Вытерли ротик – кинули на стол. Можно и еще провести аналогии, но они будут совсем уж гадкими.
