Затем на сцену вышли два человека в традиционном одеянии желтого цвета. Даже не то чтобы «вышли», скорее «выползли», с какой-то экзотической телесной вибрацией, словно гремучие змеи.
Они улавливали ритм этой необычной мелодии и являли миру свой танец, покачивая головой туда-сюда. Зрелище впечатляющее. Если бы не музыка, возможно, выступление выглядело бы менее эффектно, но слияние мелодии и танца завораживает.
Ляля даже сказала, что малыш начал пинаться в животе от этой музыки.
Каждый актер исполнял одиночный танец. По своей природе он не был похож ни на один из известных нам современных танцев. Сначала показалось, что по духу немного напоминает восточный, но все же – не то. Слишком самобытно, слишком непонятно. Ничего подобного мы в своей жизни не видели.
Во время танца актеры старались отразить на лице какую-то неуместную на первый взгляд эмоцию. Не то смех, не то восторг, не то безумие. Было в их танце что-то совершенно дикое и непознанное. Но на представление можно было смотреть, как на огонь или воду – вечно.
Я уже писал ранее, если вам интересно прочувствовать атмосферу выступления, включите первые три минуты фильма «Сансара». Этот чудеснейший фильм великолепно передал чувство и дух уникального балийского танца.
Музыка внезапно обрывалась на середине и вступала другая. И начинался абсолютно иной танец.
Само представление длилось полтора часа, и это время пролетело совсем незаметно. И если бы не комары, то и вовсе – идеально. Мы отвлекались от выступления лишь для того, чтобы отбиваться от насекомых и делать снимки на фотоаппарат.
Вокруг танцующих располагались мастера мелодии, создатели этой дивной музыки, они сидели на коленях и смотрели только на свой инструмент. Витало в этом театре нечто действительно потустороннее. И пусть это не настоящий ритуал поклонения духам, но само настроение, парящее в воздухе, было как минимум таинственным и чарующим.
Исследовать Бали – значит, каждый раз прикасаться к чему-то самобытному и уродливо-прекрасному. Как я уже говорил, здесь уродство – это другая форма красоты.
Мы покинули театр уже в сумерках. Поужинали в местном уличном кафе, которое находилось практически в двух шагах от театра. Покормили комаров – как без этого! – а затем отправились к себе в отель, полные впечатлений от многогранности жизни.
***
Это было верное решение – посетить театр как можно раньше. После нашего похода в Королевский дворец, как по заказу, начался сильный тропический ливень, который продолжался целых три дня.
За это время мы выходили только на террасу наших апартаментов, чтобы посидеть под навесом за столиком, полюбоваться проливным дождем, посмотреть на ползущую мимо черную пиявку и подумать над смыслом бытия. Хорошо, хоть успели закупиться продуктами в супермаркете, ведь в такую погоду не хотелось даже нос высовывать из-под навеса.
На сей раз дождь был не то что холодным, а ледяным. Ляля читала книгу «Бегущая с волками», а я, чтобы не тратить время зря, решил написать небольшой рассказ – «Людям не хватает губ».
Я писал о Петербурге, находясь в Убуде – в самом сердце Бали. Я писал о людях, которым не хватило любви в городе Петра I, сидя на террасе нашего убежища и слушая не стихающий ни на минуту дождь.
Рассказ я написал ровно за три дня. Так совпало, что, когда дождь закончился, я поставил последнюю точку. Я никому не посвящал этот небольшой текст объемом в несколько страниц безграничной любви к человечеству, которое без любви замерзло бы и превратилось в лед. Хотя, возможно, правильно было бы посвятить «Людям не хватает губ» Убуду. Ведь он – этот город духов и бесконечных рисовых полей – вдохновил меня на что-то совершенно новое, дышащее и подарил моим читателям этот рассказ.
Дождь стих, и пора уже было возвращаться в Чандидасу, в наш прекрасный отель на берегу моря, по которому мы с женой уже успели соскучиться. Рисовые поля, картинные галереи, европейские рестораны и сувенирные лавки – это, конечно, замечательно, но душа требовала океана. Хотелось праздно лежать на лежаках, загорать на солнце и целые дни проводить в теплой, как чай, воде.
Но выбраться из Убуда оказалось не так просто, как мы себе представляли…
Глава девятая
БАЛИЙСКИЙ НОВЫЙ ГОД
До нашего заселения в отель оставался всего один день. Мы с женой около десяти утра вышли из отеля, чтобы прогуляться по Убуду, и заметили, что кое-что за время нашего отсутствия изменилось.
Когда мы спускались вниз по улице, увидели, что местные жители начали собираться небольшими толпами вокруг фигур каких-то странных и непонятных существ, очень похожих на те, которые встречаешь практически в каждом балийском храме. Рукотворных чудовищ, но сделанных не из камня, а из папье-маше.
Эти чудовища имели внушительные размеры, в высоту около четырех метров. Они стояли на специальных носилках, чтобы балийцы могли их свободно переносить из одного места в другое.
Тогда мы с Лялей еще не знали, что балийцы готовятся к празднованию Нового года.
Балийский Новый год – это не совсем то, что мы себе представляем. Местный народ не слушает трогательную речь президента по телевизору, не пьет шампанское и не начинает празднование в 00:00. Новый год на Бали – нечто совершенно другое.
То, что вообще не поддается логическому объяснению…
Начнем с того, что в 2016 году балийцы отмечали 1938 год. У них время, как видите, немного отстает.
И когда начинаешь рассказывать местным, что ты прилетел к ним из будущего, они смотрят на тебя как на умалишенного и могут даже покрутить пальцем у виска.
Это у нас время неверное, считают они. Но то, что мы с женой прилетели на Бали в 1937, а покинули остров в 1938 году, – для балийцев неоспоримый факт.
Местные жители по шесть-восемь человек тащили этих устрашающих чудовищ на носилках по улицам. Монстры напоминали и драконов, и мифических балийских существ, скульптуры которых встречались практически во дворе каждого дома, и даже змей.
Туристы радостно фотографировались с экспонатами, раскрывали от удивления рты и многословно восхищались на своем родном языке. В основном не скупились на удивленные восклицания и перемены в лице европейцы. Китайцы тоже, но они вели себя более сдержанно.
Мы с женой тоже пораженно приоткрыли рты, когда впервые увидели данное зрелище, но быстро привыкли к тому, что эти чудовища повсюду; их вокруг было так много, что они начали восприниматься нами как что-то обыденное и совершенно нормальное. Еще не дойдя до центральной улицы Убуда, мы уже насчитали пять штук таких монстров.
И подношений на улицах стало гораздо больше, чем раньше. В этот день балийцы старательно готовились к празднованию одного из самых главных событий в году.
Мы тоже решили сфотографироваться с местными богами и демонами из папье-маше. Мне практически удалось залезть на одного из них, но балийец, стоявший недалеко от нас, пригрозил мне пальцем, и я решил спуститься на землю и сфотографироваться как все нормальные люди.
