Я решила, что все в порядке, и поняла, чего хочет от меня мать. Между мной и высокой стеной было сотни две душ. Первые легли ничком на землю, вторые – чуть выше, и так далее, и так далее, и получилось что-то вроде повернутого под углом моря спин, прекрасных спин лакота, и все живые – от меня до стены. И у стены – да, теперь я видела – стояла моя мать, а с ней и моя сестра, и я обрадовалась, увидев ее, они держались за руки, две женщины, держались, стоя лицом друг к другу, словно хотели поднять меня в колыбельке, сплетенной из рук, какая красивая она, моя сестра, и живая, и тут мать крикнула: «Оджинджинтка!» – и я знала, что должна сделать, знала что, но не знала как, и я побежала и наступила на первый ряд людей, и, шагая по спинам, конечно, поднималась все выше и выше над землей, и уже бежала быстро, и сердце мое билось, как трепыхаются крылышки колибри, и я достигла протянутых рук матери и сестры.
Когда я проснулась – еще раз проснулась, – то увидела Томаса Макналти. Он сидел у кровати в моей темной комнатке на ферме Лайджа. Я думала, он запрокинул лицо в задумчивости, но потом увидела, что он спит. Не впервые в истории человечества матери, или тому, кто ее заменяет, случается уснуть у постели ребенка.
В ногах узкой кровати лежала Пег, маленькая скрюченная фигурка, теплая, как волк. На ней было рваное желтое платье. Единственным одеялом ей служил лунный свет.
Никто не спорит, что мир – странный и заблудший. Что на земле нет места, где не грозила бы опасность. Это слышишь каждую минуту.
Но то, что есть души, которые меня любят, и сердца, которые охраняют меня, было самоочевидной истиной.
* * *
Автор выражает признательность авторам многочисленных книг, на которые опирался при создании этой. Особенно много он почерпнул из книги Чарльза А. Истмена (Охийеса) «Детство индейских мальчиков», издательство «Макклюр, Филипс и компания», 1902[8].
