– Чем, если не секрет?
– Секрет. Странно, что у вас на этот счет были какие-то сомнения.
– Поехали, Коша. Я хочу на курсы и в тир.
– В тир можно и с Моржом сгонять, он, кстати, профессионально занимался стрельбой.
Морж мне не подходил по многим причинам – да хотя бы потому, что не его я хотела вытащить подальше ото всех прослушек.
– Коша, я тут подумала, что давно не репетировала. «Кузнечика», например. А Морж – сильный мужчина, он мне точно перетащит рояль под эту дверь.
– Кажется, я уже не занят, – наконец-то понял он, вздохнул, поморщился, но все-таки взял со стола ключи от машины.
Мы отъехали уже довольно далеко, когда я осмелилась начать:
– Коша, я могу здесь говорить? – имела в виду, стоит ли чего-то опасаться в машине. Боялась уже всего на свете.
Он кивнул, но охладил мой пыл:
– А давайте сначала я скажу, Елизавета Андреевна? Ну, раз мы так удачно выбрались для откровенных бесед.
– Изволь. Я только рада и тебя послушать!
– Вопрос задам, очень непростой. – Он смотрел на дорогу, а я – на его профиль. – Елизавета Андреевна, признайтесь честно, вы выбрали меня своей мишенью?
– Мишенью? – переспросила удивленно. – Для чего?
– Понятия не имею. – Он задумчиво потер пальцами губы. – Но все последнее время я чувствую себя мишенью – меня уже выставили в центре, надели мешок на голову, жду, когда начнут стрелять.
– Ума не приложу, что ты имеешь в виду… То, что я тебя слишком достаю? Как будто у меня есть выбор! Уже думаю, что недостаток информации может меня и убить – в прямом смысле этого слова. И именно твои советы позволили мне избежать кучи проблем. Пусть я уйду от Ивана через год, но зато уйду без проблем.
Он снова скривился, будто ему не нравились не мои слова, а собственные мысли.
– Я не совсем об этом. В последнее время не могу избавиться от тревоги – это как интуиция. В задницу лезете вы и ваш телохранитель, а у меня ощущение, что вляпываюсь я. Ладно, о чем еще поговорить-то хотели? Хотя я уже жалею, что спрашиваю.
– О Саше, – я решила не юлить. – Беспокоюсь, что Иван меня обманул, и Сашу за его слова накажут. Ты что-нибудь об этом знаешь?
– А, да, знаю, – удивил он прямотой. – Его искали, но найти не смогли. Мне показалось, что Иван Алексеевич не слишком в этом заинтересован – выходит, вы со своей стороны сказали что-то очень верное. Надеюсь, у вас хватило ума не звонить бывшему телохранителю, вот уж чем вы ему приговор подписали бы. Скорее всего, поищут и успокоятся, не настолько уж важная фигура и не так уж сильно накосячил, чтобы из-за него лишний раз руки марать или значительные ресурсы привлекать. На мой вкус, заслужил он только пинка из дома, который и получил, чего еще мусолить? Или все-таки меня привлекут. А у меня талант – доставать людей. Правда, не такой мощный, как у вас.
Шутка не заставила меня усмехнуться, а сердце от страха заколотилось:
– Ищут? И что же будет, если найдут? Точнее, что ты сам сделаешь, если его найдешь?
– Что скажет Иван Алексеевич, то и сделаю, – ответ прозвучал предельно равнодушно.
Я нервно сглотнула. Но ругаться и кричать бессмысленно – тут или договоришься миром, или не договоришься никак.
– Коша, он все-таки тебе жизнь спас.
– И сколько раз я должен возвращать ему долг?
– Не знаю… Наверное, пока жив. А еще я тоже помогла – помнишь, когда меня похитили? Если ты Саше долг вернул, так вспомни о долге передо мной.
– Я, помнится, вам в тот же день тоже помог. Квиты.
– Коша, разве так можно? Я понимаю, что тебе все безразлично, но сам-то ты себе небезразличен, я надеюсь? Неужели тебе не будет противно избивать или убивать человека, благодаря которому ты сейчас дышишь?
– А выбор-то у меня какой? Будет противно – сделаю вид, что не противно.
– И больше ничего сделать не сможешь? – я почти умоляла.
– Еще? Вряд ли. Я ему все козыри в руки дал – пусть дальше сам выкручивается.
– Ты о чем? Какие козыри? Да скажи ты! Видишь же, что я с ума схожу!
– Точно. А когда вы сходите с ума, то взяли в привычку сводить с ума меня. Вы думаете, почему ребята его до сих пор не нашли? Может, его предупредили залечь на дно или укатить куда-нибудь, пока о нем не позабудут?
– Что?!
– Ничего.
– Что ты сказал?
– Ничего я не сказал. А продолжите орать – мы вернемся домой.
Я зажала рот рукой, чтобы не засмеяться от облегчения. Коша предупредил! Он со своей стороны не считал Сашу таким уж виноватым, чтобы наказывать. Ревность Ивана Кошиной пустой души не касается, но один звонок за заслуги он заставил себя сделать. Это многое говорит о нем самом, я не ошиблась, когда именно подобное в нем и выискивала – нашла, но все равно поражена до самого сердца. И благодарить не нужно – он лишь разозлится, если начну благодарить. Вообще никогда об этой истории не вспоминать, как будто ее не было, как будто я не стала случайной свидетельницей проблеска человечности.
И он сам поспешил сменить тему:
– Значит, настроились разводиться через год? Ну, терпения вам. И мне заодно. А может, мы прямо сейчас договоримся меня вообще больше в этих делах не трогать?
– Я постараюсь! А по поводу года – я же преувеличиваю, надеюсь, что максимум через месяц все как-нибудь разрешится.
– М-да… И почему тревога только нарастает? Сколько эти ваши курсы длятся? Я хоть выспаться на заднем сиденье успею?
– Не успеешь, проезжай мимо. Я еще не перерегистрировалась на курсы бухгалтерии, а испанский меня привлекал только прической учителя.
Ему было безразлично, потому уточнял без интереса:
– Тогда куда? Сразу в тир?
– Чуть позже. Заедем в мою квартиру.
– Зачем?
Я помялась, но все же решила ответить честно:
– У меня при себе налички немного. Когда-то Максим про это говорил, не думала, что его слова придется вспоминать. Сэкономила на косметологе, совсем копейки. Но когда-нибудь мне не помешает даже копейка. Это же не воровство у твоего шефа?
– Вот уж не знаю, к какой статье расходов отнести экономию на косметологе, никогда этим вопросом не задавался.
К счастью, он только высмеял ту сумму, о которой шла речь, и спорить не стал. Мы подъехали к дому и в подъезд вошли вместе. На этот раз к двери подошла я, заранее вынув ключ из сумочки. Но он не провернулся. Я с удивлением вынула и попробовала снова. После третьей попытки обернулась и уставилась на Кошу, словно он должен был объяснить, что делает посторонний ключ на месте моего. Но тот отреагировал меланхолично:
– Возвращаемся в машину, Елизавета Андреевна. Теперь в тир?
