Глава 44
Прихожу в себя в своей больничной палате, подскакиваю и снова выкрикиваю ее имя.
– Нет! Марли…
Меня хватают за руки, и, подняв глаза, я вижу Кимберли, мою маму и Сэма – все они преграждают мне дорогу.
– Кайл, – говорит Кимберли, пытаясь не дать мне вскочить с кровати, но я вырываюсь у нее из рук и устремляюсь к двери, превозмогая острую боль в ноге. – Подожди. Подожди, Кайл.
Я должен добраться до Марли, мне нужно к ней. Я больше не могу ждать, только не снова.
Проскальзываю мимо Кимберли, мама бежит к двери и зовет на помощь. Сэм пинает стул, тот отлетает прямо мне под ноги, и я врезаюсь в него. Мне уже почти удается добраться до коридора, когда на пороге появляется медсестра со шприцем в руке.
– Мне еще раз вас усыпить? – спрашивает она.
– Где она? – спрашиваю я, быстро оборачиваясь, лихорадочно перевожу взгляд с одного лица на другое, по очереди заглядываю в глаза окружившим меня людям. – Где она? Где?…
Только не снова. Не может быть.
Меня ведут к стулу, усаживают, и Кимберли присаживается на корточки рядом со мной, берет меня за руку.
– Перестань.
Сердито смотрю на ее лицо. Ну почему все хотят, чтобы я ждал? Почему они все здесь, когда нам всем сейчас нужно быть рядом с Марли?
– Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.
Подавляю желание вскочить и бежать, всматриваюсь в голубые глаза Кимберли, пытаюсь собраться. Нетерпеливо киваю, показывая, что жду продолжения.
– Марли спасла ребенка. Она его спасла, и она жива, но…
– Мы не знаем, надолго ли, – раздается голос. Рывком поворачиваю голову к двери и вижу доктора Бенефилд: лицо у врача серьезное, в одной руке она держит медицинскую шапочку. Наши взгляды встречаются, и врач кивает куда-то в сторону коридора. – Пойдемте со мной.
Я следую за ней, с трудом переставляя ноги; всё вокруг словно в тумане. Яркий свет, белая кафельная плитка, светлые стены – всё сливается в одно размытое пятно. Слышу у себя за спиной шаги Кимберли, Сэма и мамы.
Доктор Бенефилд останавливается перед какой-то дверью, оглядывается на меня, протягивает руку и медленно открывает дверь.
Вхожу внутрь, боясь смотреть по сторонам. Боюсь увидеть Марли, страдающую от боли. Умирающую.
Ее мама сидит рядом с кроватью, не сводя глаз с кардиомонитора, словно только ее сила воли поддерживает движущуюся по экрану линию. Тишину комнаты нарушает только равномерное попискивание – бип, бип, бип.
Сглатываю, заставляю себя перевести взгляд с Кэтрин на кровать, и у меня едва не подкашиваются ноги. Марли такая маленькая. Израненная. Стискиваю зубы, заставляя себя посмотреть на каждый ушиб и царапину на ее теле, забинтованную голову, закрытые глаза.
– Мне так жаль, – хрипло говорю я. Мама Марли поворачивает голову и смотрит на меня. Если бы не Джорджия… – Это моя вина…
Кэтрин качает головой, хватает мою руку.
– Нет. Ничего подобного. Ты ни в чем не виноват, – заверяет она меня, крепко сжимая мои пальцы. – Не взваливай на себя этот груз.
Ее взгляд скользит с моего лица на монитор, фиксирующий слабое биение сердца Марли.
– Она очнется, правда? – спрашиваю я, делая шаг к кровати. Боюсь услышать ответ.
– Всё зависит от Марли, – говорит у меня за спиной доктор Бенефилд. – Она должна была уже прийти в себя.
Что? Тогда почему она еще не проснулась?
Смотрю на врача, озадаченно хмурюсь.
– Она ударилась головой, но крови потеряла немного; ни рентген, ни МРТ не выявили никакой серьезной травмы, – говорит доктор Бенефилд, снимает очки и водружает на голову. Печально глядит на меня. – Марли уже должна была бы проснуться, но, похоже, не хочет этого делать.
Кэтрин начинает рыдать, отпускает мою руку и закрывает лицо ладонями.
– Иногда человек сам выбирает, жить ему или умереть, – продолжает врач, глядя на кровать. – Марли не борется.
Выбор между жизнью и смертью. Я вижу темные круги у девушки под глазами, в памяти всплывают ее слова.
«Лора умерла из-за меня».
«Я не заслуживаю счастья».
Лора.
Но я слышу и другие голоса. Слова, которые я слышал, пока лежал в коме, которые сподвигли меня на борьбу, подтолкнули к действию.
«Не покидай меня».
«Всегда вперед, ни в коем случае не оглядываться назад».
Делаю шаг к Марли. Черт возьми, я не отпущу ее вот так просто. Наша история заканчивается не так. Она не может закончиться плохо.
Беру ее за руку. Пальцы у нее холодные, безвольные, словно она уже умерла.
– Я тебя не отпущу, – шепчу я. – Я ведь сказал, что грустных историй больше не будет. Знаешь, это правило не только для меня, но и для тебя. – Я пытаюсь шутить, но вместо смеха у меня из горла вырывается рыдание. Крепче сжимаю ее руку, пытаюсь согреть ее холодные пальцы.
Как она это делала? Что она?… Ах да. Слышу ее слова, сказанные в самый первый день на кладбище.
Наклоняюсь ближе, прижимаюсь губами к ее уху.
– Давным-давно жила-была одна девушка, и была она печальна и одинока.
Меня словно пронизывает электрический разряд. Может быть, я смогу это сделать. Возможно, я могу достучаться до Марли, заставить ее мне поверить.
– Эта девушка рассказывала истории со счастливым концом, – продолжаю я, думая о потертой желтой тетради, полной записей Марли. Кто знает, где закончились записанные ею сказки и начались наши общие воспоминания? Впрочем, это неважно. Для меня всё это было по-настоящему, каждая страница – это часть моей жизни, проведенной вместе с Марли.
Я не сдамся, пока не верну эту жизнь, пока не верну Марли, и твердо знаю: наша история начинается прямо сейчас.
– Но самой себе эта девушка рассказывала только одну печальную историю, снова и снова.
Марли не двигается. Ее веки не дрожат, пальцы не подергиваются – ничего. Глубоко вздыхаю, решив брать пример с ритмично попискивающего монитора, заставляю себя продолжать.
– И так было, пока девушка не встретила юношу. Они нашли друг друга, когда думали, что их истории уже подошли к концу. Вместе они начали писать новую историю, и впервые за долгое время девушка впустила в свою историю счастье. Она была счастлива с тем юношей, а он пообещал ей… никогда ее не отпускать.
Мой лоб покалывает, шрам зудит. Пальцы Марли едва заметно шевелятся в моей руке – или я просто выдаю желаемое за действительное?
Вспоминаю Лунного человека и желания, которые загадывала девушка из сказки: она хотела найти свою любовь. Я закрываю глаза и позволяю истории нести меня к Марли, к девушке, которая ждет меня где-то в этой истории, принадлежащей только нам двоим.
