– Однако, – продолжаю я, – мне кажется, это кое-что меняет сейчас. Теперь я вижу, что в прошлый раз ты во многом был прав. Мы должны быть честны с самими собой.
Мы смотрим друг на друга, каждый не уверен, что делать дальше. В итоге мы останавливаемся на коротком братском объятии, а потом Сэм слегка толкает меня локтем и сухо улыбается.
– Интересно, что твоя мама сделала с тем пивом?
Я киваю на дорожку и улыбаюсь в ответ.
– Хочешь проверить?
Мы уходим с кладбища – только мы двое. Хотя я говорил с Сэмом, меня не покидает уверенность в том, что Кимберли тоже была рядом. Я чувствую: она всё слышала. Наконец-то я всё сказал правильно. Пусть мы оба ее потеряли, но теперь мне кажется, что впервые за долгое время она стала мне ближе.
Глава 17
Я, шаркая, кружу по кухне, поправляю лежащие на салфетках столовые приборы; мятный чай со льдом уже готов, чайник стоит на подставке под горячее.
Эта попытка организовать совместный ужин проходит в миллион раз удачнее предыдущей, вероятно, потому, что я послал подальше рецепт стейка с соусом и попробовал нечто более… соответствующее стилю Марли.
Хот-доги и жареная картошка, только необычные – всё как любит Марли.
Аккуратно ставлю на рабочий стол неглубокую тарелку для Марли, расставляю на ней восемь малюсеньких горшочков для приправ, рядом размещаю миску с попкорном. Затем наполняю горшочки: желтая горчица, кусочки бекона, кетчуп, соус для барбекю, два разных вида маринованных огурчиков, тертый сыр и нарезанный колечками лук.
Сдвигаю горшочки вместе и добавляю большую веточку сельдерея. Как я и надеялся, блюдо похоже на причудливый цветок. Беру тарелку, несу и осторожно ставлю на стол. Хочу, чтобы сегодня вечером Марли чувствовала себя как дома. Хочу, чтобы она видела, что я вижу ее, как и она всегда видит меня настоящего.
Что эта история не будет грустной.
Ставлю на стол хот-доги и картошку фри, стараясь не задеть их пальцами, и тут раздается звонок в дверь.
Выхожу из кухни, пытаюсь успокоиться. Почему, скажите на милость, я так нервничаю? Ведь нам с Марли очень хорошо вместе.
Открываю дверь и вижу, что на нашем коврике с надписью «Добро пожаловать!» стоит Марли, одетая в свой желтый кардиган, ее волосы собраны в пучок.
– Привет, – мягко говорит она.
У нее в руках букет цветов, и я быстро оглядываю их, пытаясь понять, какое послание Марли в них вложила.
Рассматриваю соцветия, состоящие из маленьких белых лепестков, но, хоть убей, не могу выудить из памяти нужное название. Знаю только, что эти шарообразные цветы часто растут перед домами пожилых дам. Спрашиваю:
– Что они означают?
– Это гортензии, – отвечает Марли. Одной рукой она сжимает ремешок сумочки, а другой касается огромного белого шара. – Они означают… благодарность.
– Ну, я полон благодарности за эти цветы, – говорю я, а в душе морщусь.
Ничего поумнее придумать не мог?
К счастью, Марли смеется и входит в дом, снимает туфли.
– Голодна? – спрашиваю я.
Она кивает, поворачивается к кухне и принюхивается.
– Вкусно пахнет.
Эмоции на ее лице подозрительно напоминают облегчение.
– Надеюсь, оно и на вкус неплохо, – говорю я, пока мы идем по коридору, ведомые теплым запахом еды.
Когда мы входим в кухню, Марли оглядывает аккуратно накрытый стол, сложенные салфетки, свечи, которые я поставил на полку встроенного шкафа. Она касается края тарелки-цветка, и на ее губах наконец появляется улыбка.
– Потому что каждый заслуживает собственное пространство, – говорю я.
Марли краснеет.
Мы садимся за стол. Повисает неловкая пауза, между нами возникает напряжение. Теплое электричество. Интересно, Марли тоже это чувствует? Пытаюсь избавиться от этого ощущения, непринужденным тоном предлагаю приступать к еде.
Беру свой хот-дог и откусываю огромный кусок. Напряжение немного спадает, и вскоре Марли уже смеется, пробует все приправы и закуски понемногу.
Хотя больше всего ей, почему-то, нравятся даже не приправы, а…
– Только попкорн? – недоверчиво спрашиваю я, глядя, как Марли осторожно кладет белый шарик на свой хот-дог и откусывает кусочек. – Из всех этих приправ ты больше всего любишь попкорн?
Марли игриво пожимает плечами.
– Наверное, в глубине души я утка.
Не могу сдержать улыбку. Остаток ужина я шокирую ее, поглощая хот-дог, сдобренный немыслимыми комбинациями приправ; пожалуй, наиболее гениальное мое изобретение – это смесь тертого сыра, бекона и соуса для барбекю.
Когда угощение съедено, разговор начинает буксовать. Забрасываю в рот последний ломтик картошки фри. Марли откладывает на тарелку недоеденный кусочек хот-дога. Мы оба умолкаем, а нервная энергия, с которой мы оба боремся, заполняет комнату. Я знаю, Марли еще никогда и ни с кем не делилась своими историями, но и я еще никому и никогда не читал свои статьи.
Ну, в смысле, лично.
Хотя… не думаю, что дело в наших писательских талантах.
Кашляю и встаю, чтобы сложить тарелки в раковину. Краем глаза замечаю, как Марли комкает салфетку, складывает и снова разворачивает.
Поворачиваюсь, смотрю, как ее пальцы сминают материю. Спрашиваю:
– Нервничаешь?
Марли поднимает на меня глаза, ее взгляд ясно говорит: «Еще как, черт побери».
– Хорошо, потому что я нервничаю, – признаюсь я.
Кажется, она удивлена.
– Правда?
– Нервничаю жутко. – Рассматриваю ее лицо, мой взгляд скользит от веснушек на ее носу к полным губам. Я словно вижу ее впервые, и мое сердце начинает биться чаще. – В смысле, ты же здесь.
– Я заставляю тебя нервничать? – спрашивает она, снова опуская глаза. – Правда?
Колеблюсь, понимая, что балансирую на грани, с одной стороны которой прошлое, а с другой – будущее. Пора делать выбор.
– Ты… – начинаю я и делаю шаг к ней. Нужно просто это сказать. – Ты заставляешь меня хотеть большего, и из-за этого я нервничаю.
Марли смотрит на меня снизу вверх, в свете свечей ее глаза сияют, но она ничего не говорит. Может быть, мне следовало держать рот на замке и просто позволить ей наслаждаться ужином.
– Итак… м-м-м, – тяну я, меняя тему. – Как насчет десерта?
Достаю из холодильника мороженое и с облегчением вижу, что лицо Марли светлеет, особенно когда она замечает нарисованную на упаковке клубнику. У меня талант угадывать любимые сорта мороженого разных людей, а Марли определенно любит клубничное.
Мы накладываем себе по пиале мороженого, Марли смеется, когда я высыпаю на свою порцию почти галлон шоколада, запускаю ложку в ее порцию и увенчиваю свою каплей клубничного мороженого. Затем я веду Марли в подвал, где мы устраиваемся на противоположных концах моего побитого жизнью дивана.
