Дерьмо. Вампиры могли излечиваться со скоростью молнии, но
едва ли они были бессмертны.
Он вполне мог потерять свою сестру, так и не узнав ее
толком.
При этой мысли, он быстро просмотрел ее жизненные показатели
на мониторе. Кровяное давление расы вампиров отличалось низким уровнем, но
сейчас, в случае Пэйн, оно стремилось к нулевой отметке. Пульс был замедленным
и неровным, будто за барабаны посадили белых парней. А у кислородного датчика вообще
пришлось выключить звук, потому что он беспрерывно подавал сигнал тревоги.
Когда ее глаза закрылись, Ви подумал, что это может быть в
последний раз, и что он сделал для нее? Лишь накричал, когда она задала вопрос.
Он наклонился ближе, чувствуя себя полным придурком.
– Пэйн, ты должна держаться. Я достану то, в чем ты
нуждаешься, только не сдавайся.
Ее веки поднялись, и сестра посмотрела на него с позиции
своей закрепленной в неподвижном состоянии головы.
– Я принесла слишком много всего на твой порог.
– Не думай обо мне.
– Это все, что я когда-либо делала.
Ви снова нахмурился. Очевидно, эта последняя новость в духе
брат/сестра была неизвестна только ему. Интересно, откуда, черт возьми, она
узнала о нем.
И что конкретно она знала.
Черт, еще один повод жалеть, что он не вел ванильную жизнь.
– Ты так веришь в этого целителя, – пробормотала она.
О, да не особо. Вишес был уверен лишь в одном: если ублюдок
убьет Пэйн, то этой ночью всех ждут двойные похороны… учитывая, если от человека
останется что-то, что можно закопать или сжечь.
– Вишес?
– Моя шеллан доверяет ему.
Пэйн подняла глаза вверх и больше не отводила взгляд. Она
смотрела на потолок? удивился Ви. На висящую над ней лампу? Что-то, чего он не
мог увидеть?
В конце концов, она сказала:
– Спроси, как долго я пробыла на попечение нашей матери.
– Уверена, что у тебя есть силы для разговоров? – Когда она
продолжила смотреть на него, Ви захотелось улыбнуться. – Как долго?
– Какой сейчас год на Земле? – Он ответил, и ее глаза
расширились. – Воистину. Сотни лет. Я была в плену у нашей мамэн на протяжении…
сотен лет своей жизни.
Вишес почувствовал, как кончики клыков начало покалывать от
злости. Их мать… ему следовало знать, что обретенный с его женщиной покой
продлится не долго.
– Сейчас ты свободна.
– Да? – Она посмотрела на свои ноги. – Я не смогу жить в
очередной тюрьме.
– Тебе не придется.
Сейчас ее ледяные глаза были проницательными.
– Я не смогу так жить. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Все его внутренности похолодели.
– Послушай, я приведу сюда доктора и…
– Вишес, – хрипло сказала она. – Воистину, я бы сделала
это сама, если б могла. Но я не могу, и больше мне не к кому обратиться. Ты
понимаешь меня?
Когда Вишес встретил ее взгляд, ему хотелось закричать,
кишки связались в узел, пот выступил над бровями. Он был убийцей – рожденный им
и специально обученный – но не этот набор навыков он хотел применить на человеке
своей собственной крови. Не считая матери. Ну и отца, но засранец затих и без
его усилий.
Хорошо, поправка: на своей сестре.
– Вишес, ты…
– Да. – Он опустил взгляд на свою проклятую руку и сжал ее.
– Я понимаю.
Глубоко под своей кожей, у самого сердца, его внутренняя
струна начала вибрировать. За большую часть своей жизни он близко познакомился
с ней… и она по-прежнему шокировала. Эта вибрация не возникала со времени его
знакомства с Джейн и Бутчем, но она вернулась сейчас… с очередным «сдохните все
черти в аду».
В прошлом эта струна выбила его из рельсов, прямо в страну
жесткого секса и граничащих с опасностью вещей.
Со скоростью звука.
Голос Пэйн был очень тонким.
– И что ты скажешь?
Святой ад, он только что встретил ее.
– Да. – Он сжал свою смертоносную руку. – Я позабочусь о
тебе. Если дойдет до этого.
***
Пэйн смотрела из клетки своего неподвижного тела и все, что
могла видеть, – это жесткий профиль брата. Она ненавидела себя за то, в какое положение
поставила Вишеса. Все время, проведенное на этой стороне, она пыталась выбрать
другой путь, другой вариант, другое… что-нибудь.
Но то, в чем она нуждалась, едва ли можно попросить
незнакомца.
Но, с другой стороны, Вишес был для нее незнакомцем.
– Спасибо, – сказала она. Брат мой.
Вишес просто кивнул и продолжил смотреть прямо перед собой.
Собственной персоной он представлял намного больше, чем совокупность черт лица
и огромного тела. Давным-давно, до ее пленения, она долго следила за Вишесом
через всевидящие воды Избранных, и с первого мгновения, как увидела его на
поверхности воды, поняла, кем он приходился ей… нужно было просто взглянуть на
него и увидеть себя.
Какую жизнь он вел. Начиная с военного лагеря и жестокого
обращения их отца… а сейчас и это.
Под маской ледяного спокойствия в нем бушевала ярость. Пэйн
чувствовала его злость каждой своей клеточкой, некая связь между ними помогала
ей узнать то, что видели ее глаза: внешне Вишес был собран, словно кирпичная
стена, все составные части в должном порядке и накрепко спаяны воедино. Однако,
под кожей внутри, он кипел от злости… внешним отражением чего стала его правая,
обтянутая черной кожей рука. Начиная с самых краев перчатки, распространялся
яркий свет… который становился еще ярче. Особенно после того, как она задала
следующий вопрос.
Это может быть их последний раз вместе, осознала Пэйн. Она
снова посмотрела на Ви.
– Ты женат на целительнице? – прошептала она.
– Да.
Когда опять последовало молчание, Пэйн жалела, что ничем не
могла заинтересовать его, было очевидно, что Вишес отвечал лишь из вежливости.
И все же она поверила его словам о том, что он рад ее появлению здесь. Он не
походил на лжеца… не потому, что его заботила мораль и вежливость, но скорее потому,
что ложь для него – бесполезная трата времени и усилий.
Пэйн снова скользнула взглядом по висевшему над ней диску
яркого света. Она хотела, чтобы Вишес взял ее за руку, прикоснулся к ней
как-нибудь, но она и так попросила у него слишком многого.
Лежа на металлическом столе, ее тело чувствовало себя как-то
неправильно, одновременно тяжелое и невесомое. Единственной надеждой Пэйн были
спазмы, пробегающие вниз по ее ногам, щекотавшие ступни, заставляя их
подергиваться в конвульсиях. Не все потеряно, если это происходит, убеждала она
себя.
