– Серьезно, остынь. Ты будешь выглядеть великолепно. Доверься нам. Мы же были правы насчет платья, разве не так?
Я посмотрела на красивое зеленое платье, которое они убедили меня купить. Оно смотрелось на мне так же идеально, как в магазине. На самом деле оно смотрелось так хорошо, что мне постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не бросать взгляды на свое отражение каждые две секунды.
Лиззи закончила обводить глаза карандашом и закинула всю косметику обратно в косметичку.
– Et voila! – Она вытянула губы, глядя в отражение, а потом повернулась ко мне. – Я готова. Так, теперь твоя очередь.
Рут вылила на свои волосы как минимум литр лака.
– Я тоже закончила и могу помочь.
О господи!
– Не бойся ты так. – Лиззи подошла ко мне с дьявольским блеском в глазах, сжимая косметичку так, словно в ней находилось опасное оружие. – Ты будешь выглядеть великолепно. Ной решит, что выиграл в лотерею.
Я прикончила вино в своем бокале и закрыла глаза:
– Тогда начинайте. Отрывайтесь!
Я боялась посмотреть в зеркало. Особенно после бормотания подруг: «Упс!», «Фу! Только не этот цвет!» и «Надо немного подправить». Поэтому, когда Лиззи объявила, что они закончили, я так и не открыла глаза:
– Спасибо, девчонки. Выглядит замечательно.
– Поппи, ты даже не посмотрела. Открой свои проклятые глаза.
Нервничая, я открыла один глаз, потом второй и позволила себе посмотреть на свое отражение. А затем ахнула.
Девушка, смотревшая из зеркала, совсем не была на меня похожа. Там была какая-то сногсшибательная искушенная женщина. Именно женщина. Они кое-что сделали с моими глазами – великолепный смоки айс в зеленоватых тонах, идеально подходящих к цвету платья. Выделили какими-то чудодейственными румянами скулы, о существовании которых на своем лице я даже не подозревала. На губы нанесли блеск, сохранив при этом естественный оттенок. Хотя теперь они покалывали и казались такими надутыми, будто меня ужалила пчела. А мои обычно растрепанные волосы собрали в небрежный пучок, оставив несколько волнистых прядей обрамлять лицо.
– Тебе нравится? – спросила Аманда, все еще удерживая в руке кисть. – С глазами не переборщили?
– Мне нравится, – сказала я, не в силах отвести взгляд от собственного отражения.
– Прическу сделала я, – сказала Лиззи. – Тебе она нравится?
– Великолепная, – призналась я. – Не знаю, как ты это сотворила, не удивлюсь, если ты обладаешь магическими способностями. Я так и не научилась пользоваться невидимками.
– Вот теперь ты наверняка переспишь с ним, – глаза Рут светились. – Когда Ной увидит тебя, он не сможет устоять.
– Ого, Рут, – сказала я. – Это был настоящий комплимент.
Она показала мне язык:
– Знаешь, что? Мне неприятно это признавать, но ты выглядишь хорошо. Теперь я жалею, что не разрешила Лиззи сделать себе прическу. Но мне хотелось сначала посмотреть, что она сделает с тобой.
– А это то, что ты называешь кармой, – сказала я.
Затем подняла бутылку вина и разлила остатки по бокалам. Мы выпили всего одну. Никто не хотел напиться и испортить себе вечер.
– Девочки, предлагаю тост: «За самый классный вечер!»
– Поддерживаю, – сказала Лиззи.
– Я тоже, – присоединилась Аманда.
Рут подняла бокал:
– А я выпью за то, чтобы Поппи наконец занялась этим.
Я повернулась к ней, изображая злость:
– Я не собираюсь спать с ним. Ногти на ногах ничего не значат.
Рут сделала глоток.
– Да-да, – пробормотала она. – Просто подожди, когда увидишь его на сцене.
В приподнятом настроении мы сели в автобус, идущий до стадиона. Из-за выпитого вина мы хихикали и бесились, поэтому чем дольше мы ехали, тем меньше пенсионерам, возвращающимся из магазинов, нравилось наше поведение.
Все началось достаточно невинно. Рут принялась напевать песню Ponyboys. Мы вдохновились и присоединились к ней. А пройдясь по всему их плей-листу, перешли на нашу любимую группу Queen. И тут возникла одна проблемка. Когда ты слегка нетрезв, забываешь, что остальные-то трезвы. Наши попытки заставить водителя автобуса спеть отрывок из «Богемской рапсодии»
[31] не встретили позитивного отклика.
Думаю, ответственным за наше надоедливое поведение а-ля молодежь совсем стыд потеряла было скорее нервное волнение, чем вино. В нашей крови пульсировало предвкушение сегодняшнего вечера. Нам предстояло пережить то, что впоследствии станет нашими воспоминаниями, в которые мы будем с радостью погружаться даже через десятилетия, постарев и поскучнев.
Когда водитель автобуса с облегчением высадил нас, солнце уже зашло. Лишь красная полоса выжигала небо, отбрасывая жуткое свечение на стадион.
Разодетые, дрожащие от холода подростки уже сформировали очередь. Девочки стояли скрестив руки на груди, отбрасывали назад волосы и весело смеялись, хотя их губы посинели, а обнаженные животы покрылись мурашками. На парнях была типичная для концертов одежда: джинсы и футболки с изображением группы. А еще они притворялись, что им не холодно, выпячивая грудь и соревнуясь в количестве выпитого алкоголя.
Мы стояли и смотрели на толпу.
– Здесь уже так много людей, – сказала Аманда, стуча зубами в легком черном платье и обняв сама себя. – А двери откроют только через час.
Рут пожала плечами:
– Ponyboys – известная группа. Люди хотят занять лучшие места.
Лиззи прыгала с ноги на ногу, как ребенок, которому нужно пописать. Я чувствовала, как кожа покрывается мурашками под тонким шелком платья.
– Я так рада, что нам не придется тут торчать, чтобы попасть внутрь.
Лиззи кивнула:
– Я тоже. Куда нам идти?
Я осмотрела внушительные стены стадиона:
– Не знаю. Думаю, к служебному входу. Но я не знаю, где он.
– Ну явно не у центральных ворот, ведь так? – спросила Рут. – Давайте обойдем его по кругу. По крайней мере, согреемся в движении.
Мы начали обходить огромное здание. Казалось, внутри него с легкостью мог разместиться целый город.
– Поверить не могу, что мой парень играет на такой большой площадке, – пробормотала я скорее самой себе.
– Мой тоже! – вставила Рут. – Не забудь про Уилла.
Лиззи закатила глаза.
– Как мы могли? – прошептала она, и я тихонько захихикала.
