Она определенно злилась, но ее голос был спокойным, невозмутимым, и это его нервировало.
Рейн заерзал на своем стуле.
– Ты правда думаешь, что министр обороны послушает тебя, а не меня? Лично я считаю, что нам надо посмотреть, к чему приведет это совпадение. Прежде пары не добивались такой терпимости. Разве ты не видишь здесь потенциал? А вдруг мы узнаем, как им остаться вместе?
Она на мгновение замолчала, ее глаза сверкали, и в голове Рейна всплыли слухи… и шепотки, которые он слышал в коридоре про Аниту. Про то, что и у нее есть (родственная душа». Вот почему ее считали такой важной в этой компании – ее возможность «взглянуть на это с другой стороны» была бесценна.
Но теперь Рейн не был так в этом уверен. Как мог кто-то настолько… испорченный быть полезным? Разве она не стала помехой?
– Нет пути назад, Рейн, и ты это знаешь. Ты знал, когда подписывал контракт и передал свою жизнь нам. И теперь, когда я – ведущий эксперт в этой области, это твой единственный шанс получить повышение. Ты либо заткнешься, либо до конца дней будешь заниматься лишь расчетами.
Рейн не знал, что сказать. Он забыл о контракте. О том, что пообещал посвятить всю свою жизнь работе здесь. Он был таким дураком, так радовался возможности приобщиться к большому секрету, что никогда не думал, что может случиться, если тот ему не понравится.
– Послушай, Анита…
Она сердито посмотрела на него.
– Извините, доктор Бомонт. Я понимаю, о чем вы говорите, правда понимаю. По разве вы не считаете, что это слегка вышло из-под контроля?
– Это не твое решение, Рейн, а мое. А теперь я предлагаю тебе пойти и сделать мне еще чашку кофе, пока я не сняла тебя с должности.
Что ему оставалось делать? Только отправиться готовить кофе. Рейн должен был смириться с этим и принять все, что происходит. Пока он ждал, пока готовился кофе, его мысли перенеслись к бедным детям, которые вызвали эти беды. То, через что проходил он, не шло ни в какое сравнение с тем, с чем столкнутся они. возможно, Анита была права. И стоило дать им этот небольшой кусочек счастья. Потому что, когда все полетит к чертям собачьим, никто из них больше никогда не испытает этого чувства.
Глава 21
МЕНЯ РАЗБУДИЛИ СОЛНЕЧНЫЕ ЛУЧИ, проникшие сквозь веки. Я застонала и потерла глаза, а потом медленно открыла их. Позабыв, где нахожусь, я дернулась, когда увидела перед собой лицо Ноя.
– Доброе утро, – широко улыбнулся он.
Ной лежал на боку всего в нескольких сантиметрах от меня.
– Ты смотрел, как я сплю, извращенец? Это не романтично, а скорее даже жутковато.
Он засмеялся и прикрыл глаза рукой.
– Я смотрел, но недолго. И цель вряд ли ты назовешь жуткой. Я знал, что от этого ты проснешься.
Я села, надеясь, что на голове не кавардак.
– От будильника не так бросает в дрожь.
– Да, но это не так весело.
Солнечный свет струился через огромные окна, и в его лучах танцевали частички пыли.
– Значит, дождь закончился?
– Очевидно, да. Но занятия в колледже отменили. Я уже позвонил и узнал. Здание затопило. Не сильно, но этого хватило, чтобы его закрыли.
– Великолепно. Получается, я пропущу психологию.
Ной поцеловал меня в щеку, стараясь не дышать на меня.
– Будешь завтракать?
Я кивнула:
– Конечно.
– Круто. Я приготовлю яйца.
Он выбрался из кровати, а я улеглась на спину и насладилась спокойствием, которое появляется, когда не надо никуда идти.
Ной притормозил у двери:
– Поппи!
– Да?
Он посмотрел под ноги.
– То, что я… мы сказали друг другу вечером. Это был драматический порыв, навеянный разбушевавшейся стихией?
Я улыбнулась, наслаждаясь его уязвимостью.
– Не в моем случае. – Затем подняла его подушку и кинула в него. – Да и не в твоем тоже.
Он увернулся от подушки, поднял ее и кинул обратно. Я попыталась уклониться, но она прилетела мне в голову.
– Уф!
Я завалилась на спину и лежала, немного ошарашенная.
Ной расхохотался.
– Я всецело, полностью и безоговорочно люблю тебя, – сказал он, затем плюхнулся животом на кровать и одарил меня страстным поцелуем, а потом убежал на кухню.
Через двадцать минут мы сидели на шикарной кухне Ноя и ели жареные яйца с тостом. На мне до сих пор была надета его большая футболка, а на нем – лишь боксеры. Мы сидели на стульях, придвинутых к красивой столешнице угольного цвета.
– Так ты умеешь готовить! – закидывая яичницу в рот, сказала я.
Ной налил мне апельсиновый сок.
– Это одно из моих многочисленных потрясающих качеств.
– Но среди них нет скромности, да?
Он сделал глоток сока.
– Ха! Тут ты меня поймала.
Из спальни Ноя донесся приглушенный сигнал моего сотового. Я босиком пошлепала за ним и обнаружила сообщение от Лиззи: «Встречаемся выпить кофе и поболтать в 12:00. Будь готова».
– Кто это? – крикнул Ной.
– Лиззи.
– Чего хочет?
– Встретиться днем и выпить кофе.
Я вернулась на кухню. Меня разрывало на части. Одной половине не терпелось рассказать подругам (кроме Рут) о вчерашних откровениях. Но другая не хотела уходить от Ноя. Казалось, это вызовет физическую боль.
Я покачала головой. Нет, я независима. В моей жизни были и другие увлечения, кроме парня.
– Жаль. Я надеялся, что мы сегодня потусуемся.
– А как же репетиция?
– Я могу ее отменить. Все равно студию, скорее всего, затопило.
Я покачала головой:
– Нет. Мы не будем одной из тех парочек.
Ной был в замешательстве:
– Каких парочек?
– Ну, знаешь, тех, которые зацикливаются друг на друге, как только начинают встречаться. Я так не хочу.
Я с силой поставила стакан, и на столешницу выплеснулся сок.
– Ой!
Ной взял с раковины тряпку и смочил ее.
– Закончила разглагольствовать?
Я кивнула.
– Хорошо. – Он взял меня за руку. – Я не зацикливаюсь на тебе, Поппи.
Я посмотрела на недоеденную яичницу, слегка смутившись от всплеска эмоций.
– И умудрился прожить целых семнадцать лет без тебя. Да, было не так весело, но я неплохо справлялся. Это всего один день и одна репетиция.
