Я застонала и уткнулась головой в парту.
– Ты правда так ненавидишь «Ромео и Джульетту»? – спросил Фрэнк, получая удовольствие от моего огорчения.
– Да, – прошептала я. – Вся эта история просто смешна. Пара излишне эмоциональных подростков под воздействием гормонов губят свои жизни из-за какой-то влюбленности. Жаль, что вместо этого мы не читаем «Макбет».
Фрэнк коротко взглянул на меня:
– Ты знаешь, что совершенно не похожа на других девушек?
Я посмотрела на тех, что сидели напротив. Это были четыре шаблонные блондинки, которых мы с Фрэнком регулярно обсмеивали, потому что они явно тратили на подготовку к колледжу по два часа каждый день: наносили макияж, завивали локоны, приклеивали ресницы. Они вслушивались в каждое слово мисс Гретчинг и глупо улыбались каждый раз, как она произносила «родственная душа» или «настоящая любовь».
Я показала на них:
– И слава богу.
Учительница велела прочитать нам первую сцену. И мы с Фрэнком открыли книги, а затем на несколько минут погрузились в молчание.
– Кстати, почему ты опоздала? – прошептал он, переворачивая страницу.
Я увидела, что он обогнал меня на две страницы, и меня это задело.
– Ты выглядела слегка взбудораженной, когда вошла.
Тут я вспомнила свою стычку с Ноем и почувствовала, как участилось дыхание.
– Если хочешь знать, – сказала я, – меня пригласили на свидание.
И подождала, пока на лице Фрэнка появится хоть какая-то реакция. Он не выглядел расстроенным. Скорее удивленным. А это значило, что я ему не нравлюсь. Ну ладно, хоть это выяснила.
– Кто захочет встречаться с такой любительницей гранжа, как ты?
– Гранж? Серьезно, Фрэнк? Сейчас не девяностые. То, что я слушаю обычную музыку, которую создают обычные люди, а не компьютерное пиликание, не означает, что я Курт Кобейн.
Мне стало немного обидно от его слов. Я знала, что Фрэнк шутил, но он только что подтвердил одно из моих самых больших опасений. С какой стати кто-то захочет со мной встречаться!
Фрэнк понял, что выбранная им тема не вызвала у меня веселья, и помахал руками, словно сдавался:
– Да ладно, не взрывайся. Я не это имел в виду.
Уверен, ты милая и все хотят с тобой встречаться.
– Я неотразима.
– Конечно.
– Мечта каждого мужчины.
– Точно.
– Я просто ревную, – сказал Фрэнк, насмешливо глядя на меня. – Видишь ли, до смерти хочу тебя куда-нибудь пригласить. Я тут узнал о суперночи транса. Тебе такое нравится. Самое время начать слушать нормальную музыку. Оу!
Я ткнула его локтем под ребра.
Мисс Гретчинг услышала его вскрик и сердито уставилась на нас:
– Так, Поппи и Фрэнк, по всей видимости, закончили читать первую сцену. И раз вы полны энтузиазма, почему бы вам не прочитать по ролям следующую?
Мы застонали в голос.
– Это ты во всем виноват, – прошептала я и нехотя встала, чтобы прочитать роль плаксивой и глупой Джульетты.
По расписанию сегодня было два урока английского, поэтому я перестала делать вид, что мечусь по балкону, лишь когда настало время ланча.
– У тебя получилась очаровательная Джульетта, – сказал Фрэнк, когда я отодвинула стул. – Очень убедительная.
– Помолчи ты. – Я кинула в него ручкой.
К моей досаде он поймал ее.
– Кстати, я заметила, что ты, когда читал монологи Ромео, делал очень много драматических пауз. Представлял себя Леонардо Ди Каприо или кем-то еще?
– Ты просто завидуешь.
И Фрэнк запустил ручку обратно.
Я попыталась ее поймать, но вместо этого отбила, и она закатилась под стол. Поэтому пришлось лезть за ней, осознавая, что моя попа торчит прямо перед носом Фрэнка.
– Тебе? Ты, должно быть, прикалываешься, – наконец схватив ручку, сказала я, выпрямилась и развернулась к двери. – Так, все было, конечно, круто, но я ухожу.
– Пока-пока, Джульетта.
– Заткнись.
Подруги уже сидели в столовой за нашим обычным столиком. Лиззи, положив ногу на ногу, писала что-то в этом проклятом блокноте, который она постоянно носит с собой. Рут любовалась собой в зеркальце – очень стереотипно. А рядом с Амандой сидел Джонно. Они держались за руки, но выглядели зажатыми от страха.
– Поппи! – увидев меня, крикнула Лиззи. – Ни за что не догадаешься! Газета заинтересовалась моей статьей о погибшей рыбе.
– Это круто, – сказала я, потом кинула сумку на стол и выдвинула стул.
Аманда и Джонно улыбнулись, а Рут просто кивнула. Значит, теперь она так будет себя вести?
– Я суперзвезда, – светясь от счастья, сказала Лиззи.
– Лиззи, ты не должна так говорить про себя.
– Плевать! Кто еще меня похвалит? Знаешь, мир журналистики беспощаден. Надо верить в себя.
Я закатила глаза и достала бутерброд с арахисовым маслом. Решимость Лиззи смущала меня. Мне было семнадцать, и я понятия не имела, что делать со своей жизнью. Прежде всего, мне не нравился ни один из профилирующих предметов. К тому же я не очень хорошо с ними справлялась. Мне нравилось читать книги, но лишь те, что скрашивали мой досуг. А еще я ненавидела разбираться в моделях повествования и тому подобном, что нас заставляли делать на уроках английского.
Я откусила от бутерброда и погрузилась в болтовню Лиззи, размышляя о сегодняшнем вечере. Не хотелось признаваться, но мне льстило, что Ной выбрал меня, даже если он и был прохвостом. Но был ли он прохвостом? Может, я несправедлива? Не поторопилась ли я, когда решила, что он бабник, основываясь лишь на его внешности и принадлежности к группе?
Нет. Дело не только в этом. Он сделал то, чего я не могла понять. Из-за него я потеряла саму себя всего за одни выходные. Шестое чувство подавало мне предупреждающий сигнал. Одна часть меня хотела проигнорировать его и отправиться прямиком на свидание. Но другая половина, разумная, взяла бразды правления в свои руки.
Лиззи наконец перестала бубнить про газеты и спросила:
– Так, чем займемся сегодня? Не хочу сидеть взаперти в понедельник, это так угнетает. К тому же на улице великолепная погода. Мы не должны упускать такой шанс.
Я прочистила горло и, скатывая фольгу от сандвича, попыталась спокойно ответить:
– Вообще-то этим утром по дороге в колледж я столкнулась с Ноем. Он пригласил нас посидеть с его группой в «Замке и ключе».
Все взгляды устремились на меня.
– Что? Когда ты его видела? – спросила Рут.
Она выглядела так, будто что-то подозревала.
