– Никак, отец, в трех соснах боитесь заблудиться? Где ж такой доисторический аппарат раскопали? Поновее-то ничего не нашлось? – Присматриваясь внимательней, наклонился над столешницей. – Да и не работает он.
– Дурак, прости, Господи, – ворчливо ругнул опера настоятель. – Этот, как ты правильно угадал, доисторический аппарат – наши глаза и уши. Принцип действия, уволь, сам не знаю, но, как бы там ни было, – отец Илья постучал ногтем по мутноватому, неровному стеклу, – стрелка должна указать местоположение истинного вампира. Сейчас он, судя по всему, в гробу. Видите, направление не определяется. Однако, как только тварь выберется, тут же будет запеленгована. А так как кровососы обычно активны ночью, потому что днем без защиты сразу гибнут, нам тоже придется рыскать в потемках… Есть, заработало! – Священник с облегчением перевел дух. – Теперь самое интересное начинается. Готовы?
Баринов, вздрогнув, поправил лежащий на плече арбалет. Машинально нащупал локтем пистолет, провел вспотевшей ладонью по висящим на брючном ремне в специальных петлях остро заточенным осиновым кольям.
Железный ошейник, единственная реальная защита, неприятно леденил шею. От стальных кольчуг для защиты корпуса им пришлось отказаться. Мелковаты были предки против современников, и подходящего размера не удалось подобрать даже для Ольги.
Из арбалета, который, несмотря на почтенный возраст, оказался надежным и точным оружием, каждый сделал несколько пробных выстрелов. Однако он имел один, но очень серьезный недостаток – длительное время перезарядки.
Настоятель еще раз подчеркнул, что пуля из огнестрельного оружия не наносит вампиру существенного вреда, но может остановить его атаку, особенно если попадет в голову. Именно таким образом Сергей сумел спастись при первой встрече с кровососами. Поэтому каждый взял по одному «ПМ» с полной обоймой, а оставшиеся боеприпасы прихватил Баринов. Перед этим он коротко объяснил Ольге, как обращаться с пистолетом.
Главным и, пожалуй, единственным по-настоящему действенным средством борьбы с упырями являлась обычная осина. Святая вода, которой герои легенд лихо растворяли нечисть, к сожалению, была абсолютно бесполезна, и существовало лишь два способа гарантированно уничтожить вампира: пробить его сердце осиновым колом или сжечь.
Священник, еще раз сверив направление, смерил критическим взглядом свое воинство и напряженно зашептал:
– Постарайтесь при движении производить как можно меньше шума… Эх, мне бы сейчас всего одно отделение моих разведчиков, так через пару часов от тварей и духу поганого не осталось бы. И основного ножами в капусту быстро порубили бы, – печально проговорил он, вздохнул и продолжил: – Но мечтать, однако, не вредно… Двинулись с Богом, – перекрестился и бесшумно скользнул вдоль плетня.
Первая тень мелькнула в призрачном лунном свете, когда они, настороженно озираясь, пробирались по тропинке вдоль ручья, рассекавшего деревню точно посередине. Тут же среагировавший на движение батюшка предостерегающе вскинул левую руку, а правой выхватил из петли на поясе отточенную деревяшку.
Опер, оттирая спиной девушку к забору, вскинул арбалет и судорожно завертел головой по сторонам в поисках цели, но не увидел ее. Не зашипи вампир перед прыжком, настоятелю пришлось бы туго, но, обнаружив себя, он лишился главного преимущества – внезапности.
Бывший десантник оказался быстрее. Отец Илья встретил противника железным кулаком еще в полете, и тот, утробно хрюкнув, шумно обрушился на землю. Священник стремительно подскочил к извивающемуся, конвульсивно скребущему ногами по земле телу и вбил каблук армейского ботинка в отчетливо хрустнувшее адамово яблоко, а кол двумя руками с размаху всадил в грудь.
– Не торгуй хлебалом, прикрывай! – свирепо рыкнул он на Баринова, приколачивая кровососа к дороге небольшой киянкой, извлеченной из специального крепления на поясе.
Когда живой труп перестал дергаться, настоятель распрямился, тяжело переводя дух. Сергей опасливо приблизился к останкам и, наклонившись, всмотрелся в перекошенное судорогой смутно знакомое лицо. Смахнув тыльной стороной подрагивающей ладони испарину со лба, через силу выдавил:
– Это Кувалдин… Теперь, кажется, я догадываюсь, где может скрываться главная тварь. А с этим что делать будем?
Отец Илья брезгливо сплюнул:
– Ничего. Пусть здесь валяется. С утра сам по себе в прах рассыплется.
Священник, за неимением других, принял на веру версию опера, что именно Кувалда каким-то образом умудрился обнаружить и разбудить вампира. Тем более что стрелка однозначно указывала в направлении столь памятного Сергею дома. К нему Баринов мог теперь привести даже с завязанными глазами.
По пути до цели охотников напасть на них больше так и не нашлось, несмотря на подозрительные шорохи за гнилыми плетнями, шевеление в придорожных зарослях и неприятное ощущение сверлящего спину кровожадного взгляда. Открытая калитка неприкаянно качалась под порывами ветра, душераздирающе скрипя на всю улицу ржавыми петлями.
Настоятель остановил движение колонны, вскинув сжатый кулак, и настороженно замер, всматриваясь и вслушиваясь в ночь. После чего, подманив Сергея пальцем, зашептал в ухо:
– Ты в доме бывал, знаешь внутреннее расположение, поэтому пойдешь первым. Я за тобой, следом – девица. Смотри в оба и, если что, стреляй не задумываясь. Здесь нормальных людей по определению быть не может. Готов? – Сергей молча кивнул в ответ. – Тогда с Богом.
Баринов, внутренне сжавшись, как перед прыжком в холодную воду, одним броском преодолел расстояние до крыльца, рванул дверь и заскочил внутрь. Не задерживаясь в сенях, пролетел в комнату. Застыл в центре, вытянувшись как струна. Медленно повел глазами по сторонам и облился холодным потом.
Дед, хозяин дома, чуть слышно шурша одеждой, выбирался из-под кровати. Покойник, хорошо различимый в луче лунного света, сверкнул незрячими бельмами, повел головой, будто принюхиваясь, и вдруг оскалился, обнажив белоснежные клыки чудовищного размера.
Попятившись и плохо соображая от помутившей сознание жути, ведомый исключительно инстинктом самосохранения, Сергей вскинул арбалет на уровень глаз и в упор всадил толстенный, диаметром с указательный палец взрослого человека, болт в левую половину груди старика. Упырь, пронзительно взвизгнув, взмахнул руками и опрокинулся на спину. Пока Баринов, в нетерпении кусая губы, перезаряжал оружие, он бился на полу. Однако повторного выстрела не понадобилось.
Но не успел Баринов с облегчением выдохнуть, как со стороны кухни послышался страшный грохот. Тренированная психика Сергея к этому моменту уже успела справиться с последствиями шока, а выплеск адреналина сделал тело невесомым. С невероятным трудом сдержав порыв со всех ног броситься на помощь – а опер не сомневался, в бой вступил священник, – он на цыпочках вышел из комнаты, держа арбалет на изготовку.
Его зрение уже успело адаптироваться к темноте, и Баринов сразу заметил неподвижный силуэт у вешалки с верхней одеждой. Прицелившись в него, опер на цыпочках продолжил движение, не снимая указательного пальца со спускового крючка. И только приблизившись вплотную, Сергей сумел разглядеть Ольгу, конвульсивно стиснувшую обеими руками рукоятку пистолета.
