Этот коридор был заметно короче предыдущего – прошло не более пары минут, как капсула начала снижать скорость, проскочила сквозь заблаговременно раскрывшиеся ворота и, наконец, замерла посреди небольшой, ярко освещённой площадки, у дальней стороны которой виднелись массивные, богато украшенные золотыми спиралями, ворота.
И не только они.
Подле створок, по два у каждой, стояли на вытяжку люди, облачённые в сверкавшие доспехи.
– Прибыли, – Семеров, откинув дверь кабины, первым выбрался наружу, с интересом косясь на блестящую фигуру, выбравшуюся на площадку из небольшого шатра, стоявшего чуть в стороне от ворот.
– Ого, римляне? – Выбравшийся вслед за ним парень во все глаза смотрел на легионера в красном плаще и шлеме с таким же ярким гребнем, неспешно шедшего к ним.
– Это Первый Легион Земли, – успел пояснить Семеров, прежде чем боец оказался рядом: – Личная гвардия Сенаторов.
– Кто вы такие и зачем здесь? – Оказавшийся рядом с ними легионер был не просто надменен, он прямо-таки исходил превосходством по отношению к прибывшим: – Или не знаете вы, – его лицо исказила пренебрежительная гримаса: – Что нижним, – это слово он просто выплюнул им в лица: – Запрещено здесь появляться кроме как по личному приглашению Сената! Так знайте! Это говорю я вам! Я центурион Легиона Носок! Ваальт Моргис! Я поставлен здесь…
Хихиканье девушки, не сумевшей сдержаться, залило лицо центуриона краской гнева.
– И над чем низкая смеет смеяться? Поведал же мне и – клянусь! – Хлопнул он себя по груди: – Если твоя шутка мне не понравится – тебя, негодная, немедленно накажут палками, вбивая твой скудный разум на место!
– Извините, – с трудом сдерживая смех, девушка присела, выпуская собаку на пол:
– Носок, – она хихикнула, прикрывая рот рукой: – Ой, извините, какой – Носок? Левый? Или правый?
– Как какой? – Подбоченился центурион: – Первый и самый славный легион Зеи, именуемый Мокрый Носок…
Вот теперь Катя совершенно потеряла над собой всякий контроль. Вскочив на ноги и повиснув на шее брата, пряча лицо за его шеей, она откровенно рыдала от смеха, с трудом выдавливая из себя обрывки слов, в которых можно было разобрать – «мокрый», «штопаный», «рваный» и прочие, не слишком лестные для слуха легионера, эпитеты.
– Ну знаете?! – Оскорблённый до глубины души центурион вскинул руку, собираясь призвать к себе бойцов, но новая напасть, атаковавшая его снизу, заставила его не только дёрнуться всем телом, но и испуганно вскрикнуть.
И, надо заметить, было от чего.
Предоставленная самой себе собака не нашла ничего лучшего, чем вцепившись зубами в край его яркого плаща, увлечённо рычать и пятиться назад, спеша урвать себе кусочек такой красивой игрушки.
– Айка! – Вскрик девушки совпал с воплем центуриона:
– Нападение! Ко мне!
– Прекратить! – Новое действующее лицо – это был невысокий коренастый азиат, прошёл мимо вытянувшегося в струнку центуриона, моментально позабывшего про плащ.
– Ну наконец-то! – Пожал руку Семерова азиат и повернувшись к Екатерине, всё ещё висевшей на брате, представился:
– Чум. Если хотите – сенатор Чум, но последнее, – он расплылся в улыбке: – Совершенно лишнее, однако.
Глава 5
Сенаторы
Помещение, куда их завёл болтавший без умолку Чум, было оформлено в стиле «дорого-боХато», и именно – «бохато», а не «богато», как положено говорить и писать в соответствии с правилами «великого и могучего». По прикрывавший стены панелям красного дерева, разбегались замысловатые, спиральные узоры, выполненные из жёлтого металла. Светильники – небольшие, с кулак, но пронзительно яркие и искрящиеся, словно они были вырезаны из чистейшего хрусталя, во множестве свисали с потолка, образуя почти однородно-слитый искрящийся свод, ну а что же до пола, то гостям пришлось приложить определённые усилия, чтобы поставить свои ноги в запылённой обуви на густой, в несколько сантиметров, ворс ковра. Ковёр, как и всё здесь, тоже имел рисунок – точно как и стены – жёлтую спираль, расходившуюся по его бордовому телу, начиная свой бег от центра помещения.
– Вы, в общем, на Ваальта нашего, Моргиса, зла не держите, – подтолкнул всю троицу вперёд Чум: – Он, ну, неплохой человек. Просто, – он подмигнул Семерову: – Недавно центуриона получил, вот и доказывает всем подряд свою крутизну.
– Ага. Неофит – святее Папы, – кивнул ему полковник, но прежде чем он успел развить свою мысль далее, один из людей, сидевших за массивным столом, так же красного дерева и так же с золотыми спиральными насечками, надо заметить, что кроме стола, нескольких стульев и полукруглого дивана у дальней стены, здесь ничего не было, так вот, один из людей, сидевший у стола и что-то обсуждавший с остальными, повернулся к ним, не иначе как услышав Чума, приподнялся со своего места, разглядывая пришедших и вдруг, радостно взвизгнув – этот вопль выдал в человека представительнице женского пола, скинул с головы капюшон своего белого одеяния и, выскочив из-за стола, метнулся к гостях.
Хотя нет, не к гостям.
Интерес дамы, а в том, что это была Дося, вы уже наверняка догадались, был направлен в адрес удивительно гармонировавшей с местной обстановкой, Аськи.
– Ути какая миля… Ути какая славная, – плюхнувшись на колени перед оторопевшей от подобного собакой, Дося протянула было к ней руку, но на пол пути, замерла, подняв взгляд на Анатолия, посчитав его хозяином и буквально засыпав его вопросами, перемежаемыми с восторженным писком:
– Твоя? А погладить можно? Не укусит? Ой, какой пушистик! А ушки! Ути остренькие какие!
– Не, дёрнул тот головой в сторону сестры: – Её.
– Моя, – кивнула Екатерина: – Да – можно, не укусит.
– Можно я её приласкаю, – снова протянула руки к собаке Дося, и та принялась обнюхивать её ладони, настороженно косясь чёрными бусинками глаз на просторные белые рукава, отороченные по краю широкой красной каймой: – Ой! Какая умница! – Новый взрыв восторга вызвала протянутая к ней лапка: – Видите?! Лапку подаёт! Ах ты моя хорошая!
– Ты, лучше, меня приласкай, – хмыкнул стоявший рядом Чум: – Я и лапку могу подать, и ещё что скажешь подам. Ты только скажи.
– Чум!
– А что Чум? Да понял я, понял! Собака – она друг человека, а вот человек, – последовал полный наигранной скорби вздох: – Человек человеку – волк. Вот и выходит, что собака лучше. Да, Дось?
– Отстань, – отмахнулась та, копаясь в своём одеянии: – Она голодная? Тебя как зовут?
– Айка её зовут, – присела на корточки рядом Катя: – Не голодная, её товарищ полковник бубликами с маслом накормил.
– Да я про тебя спрашивала, – дёрнула головой Дося, наконец выуживая из-под одеяния небольшой планшет: – Сейчас я ей косточку организую. Ах ты моя маленькая, – быстро скача пальцами по экрану, снова засюсюкала она, кидая на собаку полные умиления взгляды: – Камбуз! – Её тон немедленно изменился и в нём зазвучали жёсткие командные нотки: – Старшего по наряду! Павиус? Да… Тоже рада… Ставлю задачу. Мне нужна кость… Что значит какая? Кость. Большая. С мясом. Жди, – коснувшись пальцем экрана, она посмотрела на приоткрывшую от удивления рот девушку – то, что она вела диалог – в этом сомнений не было, вот только был он какой-то односторонний – ответов слышно не было.
