– Пойдёмте, – полковник, первым покинувший челнок, уже нетерпеливо махал рукой, подзывая отставших: – Чего застряли?
– Да тут мы, – выбрался наружу Анатолий и встал рядом с Семеровым, ожидая сестру, задержавшуюся внутри. Та появилась в проёме люка спустя пол минуты – с собакой на руках. Продолжая что-то говорить Айке на ухо, она задержалась на выходе и обернувшись, бросила внутрь корабля: – Простите! – после чего быстро сбежала вниз по аппарели.
Извиняться ей было за что – в отсеке, аккурат возле расширенного прохода ведущего в рубку, на светлом металле пола, расплывалась лужица характерного жёлтого цвета – Айка жуть как не любила, когда её обижали чужие.
Станция встретила их рабочей суетой.
Садились и взлетали челноки, сновали платформы – какие-то полные узнаваемыми обломками механоидов, другие с тюками и ящиками. Кто-то, крича во всё горло, призывал все известные и неизвестные кары на голову ленивых грузчиков – «Уже битый час ящики переложить не можете!», а в то время как с другого края палубы доносился дружный гогот столпившихся кружком техников.
– Нам – туда, – взмах руки полковника обозначил направление к краю ангара, где с высокого потолка свешивались не то транспаранты, не то флаги – жёлтые, в крупную чёрную клетку.
– Это стоянка такси, – пояснил он, пропуская своих подопечных вперёд, чтобы держать их в поле зрения: – Да, на Спирали есть такси. Удовольствие недешёвое, но срочность вызова – литера «В», позволяет нам бесплатно прокатиться. Сенаторы платят. Вернее, – он весело подмигнул Екатерине: – Не платит никто – Станция их собственность, а посему, – он не договорил, так как в этот момент прямо на них выскочила группка технарей, совместными усилиями тащившая куда-то длинную трубу, обмотанную толстым слоем чего-то блестящего.
– О! Собачка… – замер шедший первым, увидев прямо перед собой так же замершую девушку с Айкой на руках.
– Хм… Действительно – собака, – стоявший за ним, вытянул шею, разглядывая притихшую Айку: – И рыжая!
– А нос-то! Нос! Вон – острый какой! И чёрный! – Послышалось из-за его спины: – Овчарка. Сто пудов – она.
– Сдурел?! – Стоявший первым обернулся назад: – Овчарки золотыми не бывают. Это…Ммм… – Высвободив руку он помассировал лоб: – Во! Вспомнил! Королевская Сиамская. Ну – или как-то так. Это я тебе точно говорю! – Вывернув шею, он бросил назад взгляд полный превосходства: – Я это ещё по школе помню. Золотая – так как королевская, а сиамская – ты хвост видишь? Крючком?
– Ну? – Послышалось откуда-то сзади.
– Вот! На него – на ночь, королевскую печать вешали. Чтобы воры не украли.
– Не печать, а браслеты. У них браслеты символом власти были, – послышался новый голос: – И не на хвост, а к ошейнику цепляли.
– Может и так, – не стал спорить первый: – Но то, что золотой цвет королевский – это точно!
– Так она что – принцесса? – Теперь все технари откровенно пялились на девушку.
– Иди ты!
– Живая принцесса?
– Ага! Раз с золотой собакой – то, мужики, так оно, стало быть.
– А я слыхал, – послышалось от дальнего конца трубы: – Что на их острова механоиды не упали. Уверен – она у сенаторов стволы просить будет!
– Стволы? Зачем – если механоидов нет?!
– Так затем, дурья твоя башка, что к ним все и лезут – раз машин нет.
– О как… А ведь точно! А я и не подумал!
– Я б такой – точно дал бы!
– А то! Огонь девка!
– Ты бы?! Да у неё таких – полный гарем! Она б на тебя и не взглянула даже!
– Ну вы того, – снова бросил взгляд назад первый: – За языками следите – принцесса перед вами! А вы? Ууу! Кобелино! Пошли, передохнули и хватит.
Труба, подчиняясь его команде, вздрогнула и поплыла мимо Екатерины, но нёсшие её техники нет-нет, да и бросали на замершую девушку настолько откровенные взгляды, что та немедленно спрятала глаза, сосредоточив всё своё внимание не Айке, немедленно принявшейся вылизывать оказавшееся в пределах досягаемости лицо хозяйки.
Площадка, где под слабо развивавшимися клетчатыми полотнищами ждали своих пассажиров машины такси, вызывало некоторое недоумение.
Судите сами – семь округлых, раскрашенных чередовавшимися жёлтыми и чёрными квадратиками, корпусов, более всего походили на капсулы земного аттракциона, сбежавшие сюда после катастрофы. Такие развлечения – садись в кабинку, цепляйся руками за поручни, да готовься визжать во всё горло выплёскивая накопившиеся эмоции, когда та начнёт не только крутиться вокруг своей оси, но и пойдёт по кругу, то поднимаясь, то опускаясь, вместе с пришедшим в движение и приподнявшимся над землёй, основанием.
И вот сейчас перед ними было практически тоже самое – с мягкими диванчиками по внутреннему ободу, но без поручней по центру – тех самых, за которые так удобно было хвататься в счастливом и беззаботном прошлом.
– Куда едем, уважаемые? – Подошедший к ним человек был облачён в куртку и просторные брюки точно такой же как и всё вокруг, расцветки.
– Сектор Сенаторов, – коротко кивнул ему Семеров: – Вызов по литере "В".
– Понятно, – окинув троицу мгновенно ставшим неприветливым взглядом, таксист вытащил из просторного нагрудного кармана рубахи, рубаха была белой, планшет и принялся тыкать пальцем по экрану: – Сюда, – не отрывая глаз от планшета, он дёрнул головой в сторону ближайшей капсулы: – Поездка начнётся как дверь закроете.
– Эй, уважаемый? – Семеров и не пытался скрыть своё раздражение: – А как же – счастливого пути пожелать?
– Не трогайте его, товарищ полковник, – потянул его за рукав к кабинке, Анатолий: – Вы же сами сказали – не заплатят ему за нас, вот он и того. Злится.
– Злиться и я могу, – покосившись на таксиста, уже устроившегося за своим столиком и потягивавшим из высокого стакана нечто янтарного цвета, проворчал Семеров, к своему сожалению понимая правоту слов парнишки: – Но… – он хотел было порассуждать о профессионализме, о честном отношении к своей работе, но вдруг осёкся, осознав бесполезность таких слов. К чему, да и перед кем рассуждать? Эти двое прошли серьёзные испытания, прежде чем попали к нему и не ему, да-да, не ему, отсидевшемуся в своей норе, лезть к ним с нравоучениями, предаваясь разглагольствованью на тему что хорошо, а что плохо.
– Забирайтесь, – буркнул он, придерживая набранную из блестящих трубок дверцу.
– Устроились? – Забравшись внутрь и усевшись напротив них, он захлопнул дверцу: – Ты собаку держи, – кивнул он девушке и тут их капсула едва заметно вздрогнула, самую малость приподнимаясь над полом.
Сама поездка особого впечатления не произвела.
Их такси, выскочив из ангара с кораблями, свернула в какой-то, явно технической коридор и припустила по нему так, что стены, вместе с проходившими по ним коммуникациями, слились в один мутно-серый фон. Чуть притормозив, капсула повернула, на миг замерла – пассажиров на долю секунды впечатало в подушки сидений, а затем рванула вертикально вверх, ведя подъём по очередному коридору, более всего походившему на шахту лифта. Очередной толчок, короткая вспышка перегрузки и новый коридор – теперь горизонтальный и слабо изгибающийся повлёк дальше их аппарат.
