Сзади заворочался Митрич.
«Его нужно перевязать», – вспомнил Ярик.
– Митрич! – позвал он.
– Чего тебе? – мрачно отозвался он.
– Как твой бок?
Митрич завозился.
– Как-как. А ты как думаешь?
– Никак. Я тебя спрашиваю.
– Болит.
– Подожди, сейчас расположимся на ночлег, я сменю тебе повязку.
Митрич промолчал.
– Как там наша подруга? – снова спросил Ярик.
– Пока в отрубе. Ярик, мне очень хреново. Послушай, мне нужно совсем нем…
– Нет, – отрезал Ярик, в голосе зазвучали металлические нотки. – Забудь про это, я же сказал тебе. Выберемся отсюда – гуляй на все четыре стороны. А пока терпи.
– Но мне очень нужно! Черт тебя дери, ты же мой брат!
– Ты слышал, что я сказал.
Ярик переключил радио на другую волну, и в эфире послышался голос:
«…крайне опасны. С ними девушка, среднего роста с рыжими волосами…»
– Оп-ля! – тихо проговорил Ярик. Он остановился и заглушил двигатель. Рута открыла глаза, мягко блеснувшие в темноте.
«…счету шесть трупов, причем одной из жертв оказался работник уголовного розыска Виталий Громов. У него остались две дочки четырех и шести лет…»
– Просыпайся! – прошепелявила сзади Рута. Ярик услышал звук пощечины. – Просыпайся, сука, и послушай, на кого ты попыталась поднять руку.
Валя что-то невнятно сказала.
– Чего? Говори громче! – прогундосил Митрич.
– Митрич, закройся! – зло выкрикнул Ярик.
«…Правоохранительные органы Лугановска не исключают, что убийство милиционера и убийства в придорожной закусочной „Аншлаг“ – дело рук одних и тех же лиц. Оперативники располагают сведениями, что убийцы, возможно, употребляют наркотики. Сейчас под угрозой жизнь находящейся с ними девушки, которую они взяли в заложницы. Милиция пытается установить их личности. Еще раз обращаем внимание на то, что, пока убийцы не будут пойманы, водителям следует быть предельно осторожными на указанной трассе. Начальник городс…»
– Ха, заложница! – пренебрежительно сказал Митрич. – Позвони этим ослам и скажи, что тебя никто здесь не держит…
– Заткнись!! – заорал Ярик.
Митрич замолчал. Невозмутимый голос продолжал монотонно литься из динамиков. Он подробно описал каждого из них, поведал, на какой машине они едут и куда предположительно направляются. Когда голос умолк, зазвучала приятная мелодия.
– А откуда взялся еще один труп? Нет, я не отпираюсь, но с математикой у меня еще нормально… – сказал Митрич. – Четыре в баре и один мент… Кажется, это будет пять. Этим легавым лишь бы повесить на тебя лишний «висяк»…
Ярик взглянул на Руту.
– Ты можешь уйти в любой момент, – тихо сказал он. Про себя он подумал, что, если она так и сделает, он потеряет что-то очень важное в своей никчемной жизни и никогда себе этого не простит.
Она накрыла его руку своей мягкой ладонью.
– Я знаю, – ровно произнесла она.
Некоторое время Ярик пристальным взглядом изучал девушку, после чего устало проговорил:
– Ладно, выгружаемся.
Близнецы вытащили связанную Валю и усадили ее у дерева. Когда Ярик подошел к Митричу чтобы его перевязать, вмешалась Рута, сказав, что сделает это сама.
– Там еще осталась водка или виски? – спросила она. – Рану нужно промыть.
В багажнике оказалась одна нераспечатанная бутылка водки. Ярик взял ее, а также достал кое-что из еды, прихваченной из «Аншлага». Он уже собирался закрывать багажник, как взгляд его упал на какой-то темный ящик в самом углу под запасным колесом. Ярик захватил и его. При свете фар он увидел, что это была аптечка. То, что надо.
Он расстелил свою куртку и, вывалив все это на нее, сказал:
– Пойду, соберу хворост.
Рута молча кивнула. Она присела над Митричем и приподняла край его изодранной рубашки.
– Отвали, – буркнул Митрич. – Сам справлюсь.
– Не будь идиотом, – спокойно ответила она, открывая водку. Митрич несколько секунд боролся с искушением послать ее к черту, но в конце концов смирился.
Ярик принялся на ощупь собирать ветки. Хорошо, что Рута предложила его перевязать, – подумал он, так как в действительности его охватывал страх при мысли о том, что это придется делать самому. Перед глазами замаячила мокрая рана Митрича, сквозь которую виднелись внутренности, и Ярик поспешил вытеснить этот образ из сознания.
Он прошел еще немного вперед и вдруг оказался на небольшой опушке. Впереди был крутой склон, внизу что-то тихо плескалось. Ярик обрадовался, решив, что перед ним ручей. Из-за туч показался месяц, внизу матово блеснуло. Река! Ярик облегченно вздохнул – вода как раз то, что им нужно. Вот только никакой емкости у них нет, разве что бутылка из-под виски. Он начал осторожно спускаться к воде, как вдруг до него донеслись еле различимые голоса. Юноша увидел слева слабый огонек. Что это, костер? Он в нерешительности остановился.
Среди голосов послышался детский смех, и Ярик раздумывал ровно секунду. Кто бы там ни был, они были с детьми, а это означает, что зла от них можно не ожидать. Бросив охапку веток, он спустился к самому берегу и снял обувь. Закатав штаны, Ярик зашел по колено в воду. Она была ужасно холодной, но он все равно испытал огромное облегчение и с наслаждением умылся. Вскоре ему по-настоящему стало холодно, и он решил возвратиться. Они немного погреются, перекусят и лягут спать. А завтра… Что ж, может, завтрашний день будет хоть чуточку лучше сегодняшнего.
Когда он выбрался на берег, у его сапог на корточках сидел мальчуган семи-восьми лет. На нем была бейсбольная кепка с изображением веселой рожицы, он с любопытством глядел на молодого человека и ничуть не выглядел испуганным. Ярик в изумлении остановился, не зная, что делать дальше. Пока он раздумывал, мальчик непринужденно хихикнул, указывая на сапоги Ярика:
– Слушай, на какой помойке ты нашел эти говнодавы?
На мгновение Ярик опешил, но сразу взял себя в руки.
– Ты что здесь делаешь? – стараясь, чтобы его голос звучал грозно, спросил он. – Где твои родители?
– А, – махнул рукой паренек, продолжая с интересом изучать Ярика. – Я тут с батей и Вованом, это мой старший брат. Надоели до чертиков. Чтоб я еще с ними на уик-энд поехал, ни за что! Я Гена, а тебя как зовут?
– Феликс, – ляпнул Ярик, удивляясь про себя, почему именно это имя пришло ему в голову.
– Да ладно? – Мальчуган недоверчиво уставился на юношу. – Не может быть, это собачье имя.
– Это почему собачье? – обиделся Ярик.
– Ну, типа, у нас в деревне есть пес, его все Феликсом зовут. Чтоб я усрался.
