В моем воображении разыгралось ужасающее зрелище, и меня слегка затошнило, но поразительным образом уже через мгновение я ощутила голод, и мы высадились на сушу, чтобы пообедать, а потом отправились обратно в город. Выходя из лодки, я спросила леди, существует ли у нее специальное название на китайском языке. Она повернулась и спросила у лодочника.
– Туристическая лодка, – ответил он.
«Турист» – плохое слово. С ним связаны абсолютно все клише – от ношения crocs и поясных сумок до групповых путешествий в автобусах. «Турист» – это общий ярлык, под который не хотят попадать «пешие путешественники с рюкзаками», «странники», «искатели приключений», «исследователи» и «бродяги», большинство из которых, как правило, мужчины. Но в конечном итоге, если вы посещаете какое-то место ради удовольствия и интереса, то вы турист. Меня лично не слишком беспокоило, что меня называют туристом. Как, видимо, не беспокоило и миллионы людей, наплыв которых происходил каждое лето в моем родном городе и к которым я испытывала естественное и инстинктивное чувство неприязни. Это чувство заложено в ДНК каждого лондонца, эти всплески ярости, – и почему-то удовольствия, – которые возникают, едва завидишь туриста, стоящего на левой стороне эскалатора, которого просто необходимо устранить со своего пути, произнеся «извините, вы не могли бы встать справа, пожалуйста». По своей сути проблема во всем мире заключалась не в присутствии туристов, а в том, каким образом они вели себя в своем новом окружении. Наматывание пластиковых пакетов на ступни из-за боязни подцепить что-то с пола в храмах, неуместные ласки в бассейнах отелей прямо перед детьми и обзывание местных жителей «аборигенами» не добавляют любви к туристам, а вот попытка вписаться и мирно наблюдать за происходящим со стороны стала бы отличной стратегией.
Теперь, когда мы стояли на платформе на станции Longyang Road, ожидая приближения маглева
[52], я не испытывала ни капли стыда за то, что мы собирались отправиться в эту поездку, просто чтобы поставить галочку в списке своих туристических достижений. Со стороны, конечно, было довольно очевидно, что мы были единственными тремя пассажирами, которые направлялись в аэропорт без багажа. Поезд на магнитной подушке до международного аэропорта Шанхай Пудун был самым быстрым поездом в мире, и нам не терпелось прокатиться на нем, чтобы получить подлинное удовольствие от путешествия со скоростью 430 километров в час. Других оснований для этой поездки не было, в аэропорт нам было не нужно. Скорее всего, по этой же причине у американских горок «Спейс Маунтин» собиралась самая длинная очередь в Диснейленде. Колес у этого поезда не было, его приподнимали в воздух мощные магниты, оставляя зазор примерно в 8—12 мм между ними и направляющей поверхностью, что, в сущности, позволяло поезду лететь из-за отсутствия поверхностного трения. Когда поезд прибыл на станцию, я двинулась к дверям, обогнав на пути нескольких детей, чтобы успеть зайти первой и попытаться выяснить, на каком сиденье сильнее всего будет ощущаться скорость. Оглядевшись вокруг, я быстро уселась на сиденье по направлению движения у окна и стала ждать. Поезд тронулся и слегка наклонился, как самолет при взлете, после чего начал свое семиминутное путешествие по городу, во время которого меня практически прибило к сиденью из-за гигантской скорости. Из окна я успела разглядеть, что пути проходят прямо над автомагистралью, и испытала настоящий ужас, когда мы со свистом проезжали изгибы железной дороги; многоэтажки, мимо которых мы ехали, расплывались в большие серые пятна. Ни одно здание или автомобиль не оставались в поле зрения больше чем на секунду. Дама, сидящая напротив нас, бросила на нас взгляд поверх своего телефона, когда мы фотографировали монитор над головами, на котором отображалась набранная маглевом скорость. Когда мы достигли вокзала, она подождала нас у двери и улыбнулась.
– Многие китайские семьи в воскресенье днем делают то же самое, что и вы.
Мы сошли с поезда и стали бродить по платформе до тех пор, пока все наши попутчики не исчезли в терминалах аэропорта, прежде чем пересесть в другой вагон – чем привели в восторг проводника, который улыбнулся нам и помахал рукой. Вскоре мы вернулись в город, открыв для себя лучший способ того, как можно провести пятнадцать минут в Шанхае.
Марк был в ярости. Бросив рюкзак на пол, он оттянул рукав футболки, чтобы вытереть пот со своего красного, как букет алых роз на столике в нашем купе, лица.
– Нет, ребята, так не пойдет.
Мы прибыли на станцию всего за 10 минут до отбытия поезда в Синин, хотя предстояло еще забрать билеты, пройти досмотр на входе, найти нужную платформу и сесть в поезд. Мы находились в пути уже почти полгода и имели дело не с первым поездом, поэтому нисколько не переживали, потому что не видели в нынешней ситуации проблем, которых в итоге и не возникло. Впрочем, стоило признать, что я сильно запыхалась и очень хотела пить после того, как прибежала на платформу меньше чем за две минуты до отбытия, но главное было то, что мы вовремя оказались на борту и все же продолжили путь. Успевать на поезда в последний момент стало для нас настолько привычным дело, что я даже начала получать удовольствие от острых ощущений этой своеобразной погони. Но Марка этот марш-бросок отнюдь не впечатлил, и теперь он был пропитан потом и ненавистью. Потупившись, мы долго выслушивали все, что Марк о нас думает, пока он внезапно не остановился, чтобы осмотреть купе:
– Вау, а здесь очень даже неплохо.
До сих пор Марк успел проехаться только на двух китайских поездах – на том, что довез нас до Великой Китайской стены, и на поезде-пуле до Шанхая. Ему еще предстояло прокатиться на поездах дальнего следования с мягкими спальными местами, ковровым покрытием и красивыми золотыми занавесками. Каждому пассажиру здесь полагалась пара махровых тапочек. В поездах дальнего следования, на которых ему довелось поездить в Индии, стремились воссоздать нечто подобное, но пока там по-прежнему было по четыре полки, покрытые сажей и грязью полы и сломанные вентиляторы. Нынешний же поезд был просто роскошным в сравнении с ними. Позабыв о своей ярости, он озирался вокруг, трогал полки и занавески, крайне довольный обстановкой в купе. На часах было около 9 утра, и поезд должен был прибыть в Синин в 5 вечера на следующий день. Протяженность пути составляла около 2500 километров, что означало, что мы должны были проехать всю страну через Нанкин, Сиань и Ланьчжоу, прежде чем прибыть в Синин. Такие путешествия на поезде были мне по душе – своего рода кемпинг на колесах. В обычной жизни я ненавидела кемпинги и все, что с ними связано: отсутствие душа, отсутствие сна, необходимость справлять нужду в кустах, пауки в обуви, трава в чае. Но каким-то образом поезда сочетали в себе все лучшие черты кемпинга, где, сидя на своей полке, в пределах личной зоны комфорта и уюта, я могла переодеться в шерстяные носки, пить персиковый компот и горячий чай неспешными маленькими глотками и наблюдать за проплывающими или пролетающими – в зависимости от скорости поезда – пейзажами. Джем надел старые кальсоны своего отца, я – свои термолеггинсы, и Марк, увидев это, в конце концов тоже сдался и достал свои теплые вещи. Мы выглядели как третьесортная велосипедная команда.
