Когда самолет начал снижаться, увидев горы внизу, я почувствовала тошноту и волнение от того, что мы должны были вот-вот попасть в запретное царство. Приближаясь к взлетно-посадочной полосе, самолет стал крениться так сильно, что Джем схватился за мою руку и закрыл глаза, а самолет ускорился и приземлился, ударившись шасси о землю. Я выглянула из окна и увидела пятерых мужчин в форме, которые сидели в высокой траве.
– Ты их видел? – прошептала я.
– Да. Как думаешь, что они ищут?
– Может быть, хотят убедиться, что безбилетные пассажиры не выпадают из самолета? Как на границе Мексики с США в Эль-Пасо.
– Пожалуй, найдутся безбилетники, которые хотят сбежать из Северной Кореи, но явно не проникнуть внутрь, – прошептал Джем.
– Резонно. Может быть, они ищут иностранных журналистов или что-то типа того?
– Не сходи с ума.
Мы едва дотронулись до земли, а паранойя уже расцветала бурным цветом. Я постаралась внушить себе, что в следующие десять дней нужно отбросить все предубеждения, затем взяла сумку и последовала за группой в здание аэропорта.
Иммиграционные процедуры прошли безболезненно и спокойно. Представители власти просканировали каждую сумку и записали названия наших книг, прежде чем отпустить нас. Мы освободились так быстро, что я смогла незаметно улизнуть, чтобы исследовать зону прибытия, в то время как остальная часть группы надолго задержалась на контроле из-за ноутбуков, цифровых зеркальных фотоаппаратов и планшетов. Сияющий новенький международный аэропорт Сунан казался слишком большим для обслуживания всего четырех городов: Пекина, Шанхая, Шэньяна и Владивостока. После обхода здания вокруг я наткнулась на фотогалерею с изображением ракет, военных парадов и Ким Чен Ына, и в глаза мне бросилась крошечная подпись: «Школьники в Пхеньяне, у которых нет поводов завидовать». Нет поводов завидовать. Мне вспомнилась книга Демик, и я поняла, как она получила свое название
[45]. Джем помахал мне и сказал, что мы можем покинуть аэропорт, так как четверо наших северокорейских гидов уже прибыли.
Гиды работали в одной из государственных туристических компаний, среди них были дети дипломатов, которые хорошо владели английским языком и проживали большую часть своей юности за границей. Предполагалось, что они работали там, чтобы надзирать, а не быть гостеприимными хозяевами для тургрупп, и, хотя я не сомневалась, что первая цель была в приоритете, они определенно придали живости нашей поездке. Независимо от того, были они просто гидами или все же и надсмотрщиками тоже, мистер Ли и мистер Пак были знатоками своего дела, которые часто работали с Сарой и радушно поприветствовали ее, как старые друзья. Они обучали двух новых гидов, мистера Сонга, бледного, нервно выглядящего человека, и мисс Ким, принцессу с химической завивкой волос, одетую в белую куртку. Она выглядела явно не впечатленной нашей группой и больше времени уделяла селфи, которые она отбеливала в специальном приложении. Петр умудрился заблудиться между выходом из аэропорта и ожидавшим нас автобусом, поэтому, как только остальные оказались внутри, Ли взял микрофон в руки, чтобы развлечь тургруппу, а Пак был отправлен на поиски Петра:
«Анньонг хашимникал» – это уважительный способ сказать: «Привет, как дела?» – на корейском языке. – Он остановился и оглядел всех нас. – Мы знаем, что вы привыкли говорить «Северная Корея», но мы не верим в деление страны на север и юг, – сказал он. – «Мы Корейская Народно-Демократическая Республика, или КНДР, поэтому, пожалуйста, помните об этом, пока находитесь здесь. И еще это… – добавил он, заметив, что Петр поднимается по ступеням под четким надзором Пака, – будет полезно запомнить фразу на следующие десять дней: «Ббали капсидал», что означает «пошли быстро»!
Ли обладал талантом и живостью аниматора и знал, как привлечь внимание аудитории, но, когда мы отправились в город, его голос превратился в белый шум, настолько увлек нас вид из окна. Мы действительно были здесь, в Северной Корее.
Дороги Пхеньяна по ширине вмещали танк и были недавно заасфальтированы, в пути нам встретилось всего несколько других автомобилей. По краю дороги неуклюже катился одинокий трактор, по тротуару ехало двое велосипедистов в одежде цвета хаки, но пешеходов не было совсем. Трамвай, набитый одетыми в серое пассажирами, проехал мимо в противоположном направлении, и я свернула шею от любопытства, чтобы разглядеть его получше, а остальные члены группы, приставив смартфоны и камеры к стеклу, фотографировали каждое дерево, каждый автомобиль, каждый знак. Неудивительно, что местные жители стали подозрительно и с раздражением относиться к туристам. Белое равнодушное небо усиливало эффект блеклости и отсутствия энергии – двух элементов, которые я прежде всего ассоциировала с азиатскими городами, но, когда мы добрались до центра города, рекламные щиты политической направленности, гласящие о гордости за страну и славящие ее, заиграли красными, желтыми и синими цветами. На одном были изображены крепкие молодые люди в комбинезонах с косами, зажатыми в одной руке, и национальными флагами – в другой; на заднем плане в небо взлетала ракета. На другом были Ким Ир Сен и Ким Чен Ын в поле, среди цветов и детей. Многоквартирные дома высотой не превышали четырех этажей и были покрашены в светлый персиковый цвет, каждый балкон был украшен горшками с красными цветами. «Мерседес 190E» поравнялся с нами на светофоре, автомобиль такой модели был у моих родителей в 1991 году, и у меня появилось ощущение, что мы прибыли на машине времени в прошлое. Вскоре автобус замедлил ход, и Ли жестом указал на улицу: «Мы прибыли к великому Монументу Мансудэ, можете взять с собой камеры».
Даже у подножия холма сквозь деревья были видны вершины двух статуй Кимов. Стоящие на высоте около двадцати двух метров бронзовые памятники с видом на город стали одним из самых священных мест Пхеньяна, привлекая как туристов, так и жителей Северной Кореи, которые собирались здесь, чтобы отдать дань уважения. Вокруг статуй был ухоженный газон, на котором сейчас находилось более пятидесяти женщин среднего возраста, одетых в длинные рубашки и одинаковые туфли на резиновой подошве, которые, казалось, вручную пололи сорняки, даже несмотря на то, что трава выглядела безупречно. Они отворачивались от камер, прикрывая лица руками. Ли велел нам встать в длинную шеренгу, заправить рубашки в брюки и застегнуть куртки. Сара держала в руках большой букет цветов, который она затем вручила Виктору, которого выбрали, чтобы вознести их к подножию статуй и поклониться, а затем развернуться и вернуться к группе. Тем временем женщины с газона куда-то исчезли. Томми, одетый в водонепроницаемую ветровку, заговорщически обратился ко мне.
– Думаешь, они на самом деле занимались садоводством или их просто посадили сюда, чтобы шпионить за нами? – шепотом произнес он.
– Кто знает. Наверняка они просто не хотели оказаться на наших фотографиях.
– Может быть, но разве тебе не кажется странным, что они ушли менее чем через две минуты после нашего прибытия?
