– Ладно, все действительно довольно плохо! – крикнул Джем из ванной, где семья тараканов собралась вокруг слива, как будто на похоронах почившего родственника. Надеясь смыть их обратно туда, откуда они появились, Джем взял душевой шланг и обнаружил, что лейки на нем нет и вместо нее торчит пара усиков.
– Я думаю, что именно оттуда они и явились.
Теперь Джем ожидал от нашего номера чего угодно, в том числе того, что, когда он откроет крышку унитаза, там будет плавать питон, поэтому он поставил свою сумку сверху и попытался закрыть окно, чтобы заглушить шум, крики и звуки, напоминавшие выстрелы. Я залезла в постель, стараясь не задевать ничего вокруг руками, и ждала, пока он наконец поймет, что окно и не было открыто. Джем закрыл руками уши, лучи света из бара по соседству вспыхивали на нашем потолке.
– Как, черт возьми, мы должны тут спать?
– Это Бангкок. Здесь не принято спать по ночам. Гуляешь и веселишься до утра, а потом спишь целый день.
– Ладно, в следующий раз остановимся в дорогом отеле.
Вглядываясь в темноту, мы лежали, прижавшись друг к другу, и молчали, осознавая тот факт, что мы наконец достигли того самого момента в жизни, когда домашние тапочки и сериалы на Netflix стали более притягательными, чем пьяные гулянки до утра.
Учитывая ее выбор спутника жизни, мы имели крайне мало оснований доверять суждениям миссис Валия, но все же решили рискнуть, поэтому забронировали билеты из Бангкока в Батават – кассир сначала, смеясь, поправил меня, ведь город назывался Баттерворт, он даже показал листок своему коллеге, который расхохотался и стал демонстрировать его всем в офисе. На билетах я увидела, что поезд под номером 35 известен как «Специальный экспресс», и, кажется, начала подозревать, что делает его таким особенным. Он обладал туманным и ничего не объясняющим прозвищем Limited Express и мог оказаться как лучшим, так и худшим поездом, на котором нам довелось покататься.
– Возможно, он окажется таким же исключительным, как особые блюда от шеф-повара в ресторанах, – сказала я, пытаясь сохранять оптимизм.
– Или просто собран из разных вагонов, которые никому не пригодились.
Все еще раздраженный тем, как мы провели прошлую ночь, Джем был не в настроении веселиться и шутить. Телевизора в номере не было, но мы постоянно просыпались и слышали, как персонал сначала посмотрел фильм «Заложница», а затем «Заложница 2», и наконец заснули еще до того, как они приступили к просмотру «Заложницы 3». После завтрака в придорожном кафе, состоявшего из жареной утки и ананасового смузи, мы прошлись вверх по улице Каосан, намереваясь посетить храм Ват Чана Сонгхрам. По пути мы прошли мимо претенциозных молодых ребят, которые сейчас сидели рядом с канавой, их оксфордские рубашки намокли от самогона и рвоты. Июльская жара уже достигла невыносимой точки к тому времени, когда мы сели в такси с кондиционером до вокзала и обнаружили, что такси дешевле и быстрее, чем тук-туки, и в них не приходится дышать грязью и дымом на ходу.
К счастью, у нас не оказалось причин беспокоиться о поездке в Баттерворт. Поезда «Специальный экспресс» представляли собой скоростные междугородные перевозки, в которых были только купе первого и второго класса, оборудованные кондиционерами, – высший эшелон тайских железных дорог. Посадка закончилась около 15.00, наши места оказались рядом с пассажиром по имени Джо, который прижимал сумку к груди и обводил взглядом все вокруг, от пола до вентилятора на потолке, распределяющего горячий воздух по вагону. Джо было 65, и он собирался совершить свое первое путешествие на поезде. Выйдя на пенсию, он решил побаловать себя и отправиться в гости к своим старым друзьям в Бангкоке, в ту сторону он прилетел с острова Пенанг, а обратно решил прокатиться на поезде. Выудив крошечный фотоаппарат из нагрудного кармана, Джо придвинулся к окну и приложил руку к стеклу, глазами провожая рекламные щиты, ржавые крыши и бельевые веревки, которые по мере ускорения движения превратились в калейдоскоп разноцветного металла и ткани. Как человек, выросший на Борнео, Джо привык ездить в школу на велосипеде, между городами передвигаться на автобусах; он купил собственный автомобиль ровно в тот момент, когда смог его себе позволить. Каким-то образом путешествия на поезде обошли его стороной. Наблюдая за тем, как Джо получает удовольствие просто от того, что видит столь непримечательные вещи, как откидные полки или выключатели света, я в очередной раз поняла, почему моя страсть к путешествиям на поезде усиливалась каждый раз, когда я садилась в один из них. Независимо от того, сколько поездок у меня уже было за плечами или насколько ужасен поезд, абсолютно каждый из них таил в себе сюрпризы, какие встречаются в наименее ожидаемых местах и людях.
Всего за час поезд проехал город целиком и теперь медленно ехал по сельской местности. Рисовые поля были размечены пешими тропинками и гибкими пальмами, согнутыми пополам, словно девушка, которую целует романтический герой в голливудском фильме. На горизонте среди тумана видны были вершины гор, подпирающие облака, потерявшие свои снежные шапки из-за летних дождей. Когда день плавно перешел в вечер, непрочитанные книги были отложены в сторону, и я вылезла из купе, чтобы погреться в тамбуре. Подружиться с азиатскими кондиционерами не удавалось: как правило, он или был сломан, или температура была выставлена на самый минимум, так что пассажирам приходилось надевать джемперы и носки. Стоя на перемычке между двумя вагонами, я грелась в потоке горячего воздуха, который поступал внутрь. Мягкий свет осветил рисовые поля, превращая озерца в жидкую карамель, силуэты пальм выглядели как черные ветряные мельницы. Виды двигались со мной, позволяя мне наслаждаться собой столько, сколько требуется, столько, сколько мне этого хотелось. В конце концов я насытилась ими сполна и отошла от окна.
Наша поездка во многом зависела от пунктуальности, что противоречило легкости, с которой путешественники обычно дрейфуют из одного места в другое в поисках хорошей погоды, перспектив ни к чему не обязывающего секса или из-за ухудшения финансового положения. Если бы не невозможность отмены забронированных билетов, большинство из которых были на популярные междугородные маршруты, мы бы тоже проводили время в кафе, играли в шахматы, наблюдали за восходом солнца, а в конце дня – за закатом. Радовало то, что время существовало только вне поезда, стоило нам вовремя успеть на очередной из них – оно переставало существовать. Мы не могли ни замедлить свое путешествие, ни ускорить его; задержки в пути были неизбежны, зачастую наше прибытие на место зависело далеко не только от нас самих. С того момента, как мы оказывались в поезде, время приема пищи начинало определять наше существование, задавая тон нашим безмятежным дням. Судя по запаху жареной рыбы и лемонграсса, разносившемуся по вагону, пришло время ужина, поэтому я пробудила Джема от спячки и попросила Джо последить за нашими сумками. А сами отправились узнавать, что предлагалось в меню.
В кабинке вагона-ресторана сидел малайзийский студент, на телефоне у него играла песня Селены Гомес, официанты в шелковых жилетах разносили подносы с жареным морским окунем и свининой в устричном соусе. По цене бигмака здесь предлагался комплексный вариант, состоявший из жареного мяса и рыбы, супа, гарниров из утиного красного карри и куриного зеленого карри и ананасового пудинга. Были блюда и для вегетарианцев, и «неострое» меню для иностранцев, а также подавались пиалы с рисом жасмин на пару. Алкоголь был запрещен, но, как это принято во всех хороших поездах, вся активность все равно была сосредоточена в вагоне-ресторане, где пассажиры играли в карты, курили самокрутки в окно и становились друзьями за чашкой чая или какао. В отличие от европейских поездов, где на ужинающих в одиночку смотрят как на прокаженных, здесь одинокие пассажиры выглядели очень даже довольными своим уединением. Они не испытывали необходимости в смартфонах, книгах или бутылках вина и находились в полном умиротворении, а фоном для приема пищи была сельская местность за окном и доносимый ветром аромат выжженных полей. Доедая остатки красного карри и риса, я наблюдала, как небо окрасилось в оттенки сепии, ночь выдалась теплая.
