Сам же «технический подвал» крематория почти не отличался от обычной котельной: влажная мазутная тьма, хаотичное переплетенье разнокалиберных труб, огромная газовая печь с электрическим подъемником, транспортером и двухстворчатым металлическим шлюзом.
Александр Иванович отыскал оператора котельной, кивнул в сторону окна, за которым темнел самосвал.
– Мы из больницы скорой помощи. У нас двести четыре трупа. Все невостребованные.
– Документы есть?
– Была радиограмма из мэрии. Приказано всех неопознанных немедленно кремировать во избежание эпидемий.
– Ты смотри, аж двести четыре, – зацокал языком оператор – молодой вертлявый тип с волосатыми пальцами и следами многочисленных пороков на испитом лице. – Это же до утра на транспортер кидать! Руки замлеют.
– Сейчас менты из сопровождения подойдут, подсобят, – Александр Иванович отошел к стене.
– Надо бы помочь мне и материально, – словно не расслышав, продолжил работник крематория, дыхнув в лицо прозектора свежим перегаром. – Прикинь сам, сколько тут работы. Я в грузчики не нанимался. И вообще – без распоряжения мэрии имею полное право вас завернуть. Могли бы те трупы и у себя во дворе закопать.
– Никто тебе помогать не будет, – сказал как отрезал гость. – Не нравится – покойников прямо тут с самосвала сгрузим и уедем. И делай с ними дальше, что хочешь.
Оператор недовольно отошел к печи, раскрутил какой-то вентиль, лениво взглянул на чуть дрогнувшую стрелку манометра. Спустя несколько секунд где-то в глубине печи зло загудело газовое пламя.
– Надо, чтобы сперва как следует прогрелось, – пояснил он, глядя, как милиционеры таскают в котельную полуобнаженные тела. – Куда, куда понес! Вот тут складывайте, у простенка!
Александр Иванович уселся в сторонке, равнодушно наблюдая, как вдоль стен постепенно вырастают штабеля покойников. В котельной было тихо. Лишь за печной заслонкой с негромким зловещим гудением разгорался газ, да мертвые тела с мерным деревянным звуком стукались о бетонный пол.
Спустя минут сорок вдоль стены возвышалась целая пирамида трупов. Печка прогрелась, и теперь в котельной заполыхало удушливым жаром. Ассистент Валера утер платком лоб, уселся рядом с начальником.
– Фу-у-у… На сегодня, кажется, все. Я в больницу… в смысле, в нашу коммуну. Когда вас в гости ждать, Александр Иванович?
– На днях буду. Может, даже и сегодня.
– Вы хоть поосторожней на улицах. А то, говорят, какой-то сумасшедший байкер появился, всех стреляет. За ним и менты охотятся, и военные. Вроде до сих пор не нашли.
– Слышал про байкера, – прозектор снял очки в тонкой золотой оправе, тщательно протер их носовым платком. – Ты, Валера, иди. Извини, что-то устал очень. Посижу тут немного – и поеду.
Покойники, пролежавшие в морозильных камерах несколько недель, быстро оттаивали в теплоте раскаленной печи. В котельной витал ощутимый смрад, который с каждой минутой становился все гуще и зловонней. Где-то под потолком неожиданно ожила и резко загудела муха – назойливая и злая. Александр Иванович задрал голову, зафиксировал муху глазами, почему-то подумал: мухи теперь – не самый страшный переносчик инфекций.
Тем временем кочегар, интимно взяв под локоть старшего милицейского наряда, отвел его в сторонку. До уха прозектора то и дело долетали слова «без документов не имею права!» и «надо пострадать материально!». Голос хозяина котельной звучал нагло и назойливо, словно жужжание мухи в бутылке. Мент, зажимая нос от трупного смрада, вяло отбивался от просьб, явно намереваясь побыстрее уйти.
– Так ждем вас, Александр Иванович! – Валера с чувством пожал руку патологоанатома и отправился на выход.
За ним поспешно ушли и правоохранители: грузить тела на транспортер они явно не собирались.
Топка крематория наконец прогрелась. В котельной запахло плотным смрадом сгораемого газа. Оператор включил транспортер. Зловеще скрипнули катки, хищно заурчал двигатель, и безразмерная черная лента медленно поползла за двухстворчатый шлюз.
Александр Иванович сидел у стены, смотрел на багровые отблески и размышлял: отправиться в «коммуну» молодых патологоанатомов сегодня или отложить столь важный для него разговор на потом? Оба варианта имели и плюсы, и минусы. С одной стороны – Валера, этот простой и незамысловатый парень, наверняка согласился бы на его предложения. Равно как и остальные зеленые юнцы, вчерашние интерны патологической анатомии. От предложения, которое прозектор давно уже сформулировал и отточил для их юношеских мозгов, не отказался бы ни один здравомыслящий человек, а уж тем более – в теперешних реалиях Южного округа. С другой стороны – для серьезного разговора следовало вновь принять ударную дозу спасительного коктейля из снотворного, хлордиазепоксида и диазепама. А этих препаратов у патологоанатома с собой не было. Теперь же он ощущал, что возможность самоконтроля зримо улетучивается. Агрессия, словно раскаленная магма в жерле вулкана, клокотала в нем вязко и горячо, грозясь в любой момент вырваться наружу.
Размышления Александра Ивановича очень некстати прервал кочегар. Сидя у груды мертвых тел, он сосредоточенно осматривал покойников и тихонько матерился. Внимание его привлекло обнаженное тело седого всклокоченного старика, в лиловых синяках и пятнах засохшей сукровицы. Присев на корточки, оператор печи оттянул покойнику подбородок, внимательно заглянул в рот.
– Что ты там ищешь? – не понял патологоанатом.
– Рыжевье, – хозяин котельной даже не обернулся.
– В смысле?
– Ну, зубы золотые. Они ведь ему больше не понадобятся, так зачем добру пропадать?
– Не понял, – замкнулся прозектор.
– Чего уж непонятного? На водяру поменяю, или хотя бы на тушенку какую-нибудь. Ага, вот… – в руках кочегара сверкнули плоскогубцы.
– А ну стой! – поднявшись, Александр Иванович жестко взял кочегара за плечо.
Тот от удивления аж выпрямился.
– Ты чего, дядя?
– Оставь, – негромко, но с явной угрозой произнес медик. – Они уже мертвые и не могут за себя постоять.
– Слушай, ты у себя в больнице хозяин, а тут хозяин я, – кочегар смотрел на гостя с неприкрытым превосходством. – И вообще, чего ты тут сидишь? Иди в свою больничку, пилюли лохам выписывай да касторку в них вливай.
– Я не терапевт, а патологоанатом, – весомо представился Александр Иванович. – Почти каждый день, вот уже восемнадцать лет подряд, я анатомирую по несколько трупов в день. Случается, что и больше десятка за смену. И моя работа мне очень нравится. Никаких жалоб, никаких врачебных ошибок… Плоскогубцы, говорю, отложил, урод. Ну?!
Будь кочегар чуть проницательней – он бы наверняка рассмотрел в глазах странного гостя недобрые зеленоватые огоньки. Однако абстинентный синдром, помноженный на ощущение вседозволенности, явно притупил у него чувство опасности. Недобро прищурившись, он замахнулся на собеседника плоскогубцами, явно целя в висок…
