– Че, натрухал в штаны? – весело спросил Витек, и Росту захотелось его обнять. – Геныч, нервы беречь надо. Видишь, все обошлось.
– Мента – кака, – гневно заявил Джеки Чан.
– Конечно, кака, Джеки Чан. Кака и пися, – как мог, успокаивал своего друга Витек. – А где Жгут?
Только сейчас все обратили внимание, что Жгут так и не появился наружу. Витек склонился над коллектором:
– Жгу-у-у-ут!
Тишина. Витек крикнул еще пару раз, затем повернулся к Росту:
– Геныч, ты его, часом, не завалил там внизу? Хе-хе, не обижайся. Все же знают, как вы любите друг друга, как кошка собаку…
Он пытался шутить, но лицо его было испуганным. Рост вздохнул и снова стал спускаться вниз.
– Может, он нашел какой-нибудь потайной лаз в страну гномов и сейчас пьет крепкий эль из деревянной кружки, – предположил он, ловя ногой ступеньку, но Витек даже не улыбнулся.
– Кричи, если что, – сказал он.
«Замечательный совет», – хмыкнул про себя Рост. Оказавшись внизу, он принялся обследовать помещение, стараясь не наступить при этом на бомжа, который к тому времени затих. Рост включил зажигалку и увидел, что слева от того места, где прятался он, у самого пола расположен лаз круглой формы, достаточный для того, чтобы в него пролез человек.
– Тут внизу есть какой-то ход! – крикнул он.
– И чего? – послышался осторожный голос Витька.
– Попробую пролезть и узнать, что там, – буркнул Рост, становясь на четвереньки. – Жгут! – позвал он, но в ответ – лишь липкая тишина. Ползти было неудобно, колени моментально намокли. Через несколько метров он увидел, что лаз обрывается, впереди сплошная темнота, и двигаться дальше без фонаря будет просто опасно.
– Жгут!
Никакого ответа. Куда же он делся?
Он начал пятиться назад, как вдруг до слуха донесся едва слышный вздох. Рост замер.
– Жгут?
– Аааа.
Он зажег зажигалку и посветил вниз. Голос шел оттуда.
– Жгут, ты где? – крикнул Рост.
Опять молчание, затем болезненный стон. Точно, он внизу. Брякнулся, когда, в предвкушении найти гигантского паука, полз по этой чертовой трубе. Рост посветил зажигалкой – вниз уходили ступеньки, представлявшие собой изъеденные ржавчиной скобы, вбитые в бетон. Но то, что происходило внизу, разглядеть было невозможно, и Рост начал спуск.
– Жгут, ты цел?
– Фраерок… помоги, не будь сукой, – простонал где-то в темноте зэк, и Рост ухмыльнулся. Странные все-таки эти люди, бывшие уголовники. Ну почему нужно говорить: «Помоги, не будь сукой», когда можно сказать: «Помоги, будь другом»?
– Пузо… зацепил за что-то, болит… И котелок трещит, – отрывисто сказал Жгут, и наконец Рост смог рассмотреть тело зэка.
– Пузо ладно, руки-ноги в порядке? – спросил Рост.
– Хер его знает.
– Подняться можешь?
К его удивлению, Жгут довольно бодро вскочил на ноги, будто бы хотел разыграть Роста.
– Чего тебя занесло сюда?
– Да так, – ответил Жгут. – Ползу-ползу, хоп! Ниче не помню.
– Ясно, – сказал Рост. У него неожиданно возникло ощущение, что здесь, под землей, за ними кто-то пристально наблюдает, и он почувствовал себя неуютно. Нужно скорее выбираться отсюда, а то, не ровен час, тот умирающий задохлик подползет к лазу и закроет своим телом проход в трубе… – Давай, лезь наверх.
Бормоча какие-то жаргонные словечки, Жгут полез наверх. Перед тем как последовать за ним, Рост посветил зажигалкой. Ничего необычного, такой же отсек, в котором он прятался от ментов… только еще одно круглое отверстие чернело прямо под ногами, только куда меньше, человеку туда уже не протиснуться.
– Ты че, Жгут, нашел время шутки шутить! – набросился на зэка Витек, когда они вылезли наружу.
– Все под контролем, – обронил Жгут, ощупывая голову. На грязном лбу красовалась шишка, из царапины проступила кровь.
– Покажи живот, – сказал Рост, и Жгут нехотя задрал полосатую рубашку.
– Хм… очень интересно, – сказал Витек. Рост промолчал.
Чуть выше пупка (не слишком чистого) краснело небольшое пятнышко размером больше пятака, чуть вспухшее, как от ожога. В центре едва виднелась темная точка, похожая на занозу.
Мимоходом Рост отметил одну деталь – ботинки Жгута (да и его тоже, только в меньшей степени) были облеплены серыми ошметками паутины.
Перед тем как уйти, Рост еще раз заглянул вниз. Несчастный бомж неподвижно лежал у лестницы, закинув ногу в спущенной штанине на первую перекладину лестницы, словно в последнем усилии пытался покинуть эту жуткое место. Даже сверху было видно, что он испустил дух.
Троица медленно побрела обратно.
45
Прохожие провожали удивленными взглядами странного парня. Лицо его было в ссадинах, один глаз заплыл, бровь представляла корку запекшийся крови. Но на лице играла счастливая улыбка, а из потрескавшихся губ лился какой-то незатейливый мотивчик.
Постановление о подписке о невыезде Юра выбросил там же, у здания ИВС. Скомкал и бросил мимо урны, как использованную салфетку.
Эти два дня он много думал. Времени оказалось достаточно, ему никто не мешал, бывший сокамерник, сопливый наркоман, постоянно ноющий по поводу дозняка, не в счет. Он знал, что рано или поздно его выпустят, и не потому, что был прекрасно осведомлен о ходе уголовного дела. Он чувствовал это.
Ему ужасно не хватало ангела. Сначала он был раскален от горя, раздавлен, как зазевавшаяся лягушка колесом автомобиля, зная, что, пока он сидит в камере, какая-то толстая пенсионерка кормит с ложечки Алису, в то время как это должен делать ОН. Есть не хотелось, спать тоже. ЖИТЬ? Он не знал четкого ответа на этот вопрос, но был уверен в одном – без Алисы смысла в его существовании точно нет.
Смешно, но у него даже возникали мысли о суициде. И хотя, перед тем как поместить Юру в изолятор, его тщательно обыскали, заставляя приседать с голой задницей, видимо, в надежде, что оттуда выскочит какой-нибудь хитроумный набор отмычек, изъяли даже шнурки… но желание умереть поднялось столь велико, что он готов был перегрызть вены зубами. В тот момент, когда он уже собирался осуществить задуманное, к нему явился образ ангела. Крошечная, благоухающая ароматами весеннего леса, она перышком парила над ним, как волшебный эльф. Ангела окружало голубоватое облачко, протравленное тонкими серебристыми паутинками. Она словно плавала в большой объемной снежинке.
«Слу-у-ушай…»
Тихий, немного печальный голос звенел, как серебряная струнка. И он слушал, жадно слушал с улыбкой на изуродованном лице.
«Ничего не потеряно… Мы всегда будем вместе, как ты и хоте-е-е-л…»
