— Моё бедное дитя. Что они сделали с твоей душой?
Тонкие пальцы зарылись у меня в волосах, а мои руки сами собой обняли женщину. Тьма пыталась что-то сказать моими устами, но не находила слов, а я не знал чем помочь, я лишь был странным проводником этой болезненной нежности.
— Она любит тебя, — улыбнулась Лекса, отстранившись от меня. — Столько преданности и заботы. Столько лет ты защищал её, Гидеон. Спасибо тебе...
Настойчивый стук в дверь не позволил мне узнать больше. Вопросы лишь мучительно множились в моей голове. Тьма, Алоиза, Лекса Нобераль, я… Какой извращенный разум стянул нас одной нитью?
— Я ничего не сделал, — виновато ответил женщине, но она лишь толкнула меня к выходу.
— Сделал и сделаешь. Потанцуй с ней. Она очень ждёт.
Рассел буквально выдернул меня наружу и осуждающе посмотрел.
— Дайхард, ты в первую очередь подставишь меня, если тебя закроет в камере!
Дверь на моих глазах опечатало магией, а тьма продолжала рваться обратно, кроша мои рёбра.
— Прости, — бросил ему, не сводя взгляда с темницы Лексы Нобераль, чувствуя дрожь во всем теле.
— Черт с тобой. Даже знать не хочу, что ты увидел, что у тебя такое лицо. Забирай дела заключенных и катись отсюда. До обратного парома меньше часа, не успеешь на него — застрянешь тут ещё на двое суток.
Такая перспектива грозила мне опозданием к празднику и танцу с Алоизой, а я обещал уже нескольким людям и одной темной стихии, что не пропущу этот вечер.
Холодный морской воздух вернул силы после посещения Анкриджа. Глотнул стылого чая в своей каюте и разложил на столе дела арестантов. Двум мальчишкам едва исполнилось пятнадцать. Безобидная выходка, повлекшая за собой тяжкий вред здоровью третьего. Никакого злого умысла, просто найденная подростками сигнальная ракетница, и вот у одного не досчитались пальцев, а остальных обвинили в покушении на убийство. Невнятные показания свидетелей, неубедительные доводы адвокатов, полная незаинтересованность судьи, и теперь парочка олухов из неблагополучных семей отправились в самое жуткое на свете место. Карандашные заметки Рассела заставили улыбнуться. Ему не все равно, и его чутью я доверяю, ребят нужно вытаскивать, пока Анкридж не вытянул и из них душу.
С Юновой все обстояло куда сложнее. Многочисленные жалобы на девушку небрежно торчали из дела. Её неумелые предсказания все принимали за угрозы, а после её же и винили в случившемся, пока горе-ясновидящую не вытащили из-под завалов обрушенного моста. Подрывница не смогла скрыться с места преступления. По словам очевидцев много плакала и просила прощения. Клялась, что не делала этого. Юнова пережила три покушения во время судебных заседаний, пока её не спрятали в Анкридже от разгневанных родных погибших. Жуткое дело. Комендант Хеммент прав и тут. Вызволить Юнову отсюда— обречь на неминуемую расправу. Прошло слишком мало времени, чтобы забыть о таком проступке, да и не опасна ли она для окружающих?
Отчего-то мне отчаянно захотелось совета. В минуты сомнения я просил Генри заглянуть в мысли наших подопечных, отыскать там что-то, за что можно зацепиться: любовь к маме, верность принципам и друзьям, храбрость, заботу о слабых. Вот только Мокбрайта не было со мной в Анкридже сегодня, лишь тьма смотрела моими глазами и внимала.
— Что скажешь про Юнову? — спросил её вслух, все ещё избегая разговора о Лексе Нобераль.
— Невиновна, — без единого сомнения в голосе прошипела она моими же губами.
Коснулся их пальцем, все ещё свыкаясь с идеей, что за прошедшие годы, она стала настолько сильна, что легко берет под контроль мое тело.
— Доказательства? — поинтересовался у стихии.
— Вера. Я так чувствую.
— Чувств мало, нужно доказать аппеляционной коммиссии, что Юнова не причастна к взрыву.
— Ты мыслишь слишком зажато, Гидеон, — шипение сменилось задорным голосом Алоизы. — Не ты жил в коробке годами. Думай.
Дверь в каюту открылась без стука, и я закашлялся, когда увидел удивленное лицо своего соседа.
— Чертова простуда, — оправдался на высокой ноте и постучал себя кулаком в грудь.
Молчаливый мужчина лишь пожал плечами и занял свою койку, повернувшись ко мне спиной. Мы с тьмой беззвучно тряслись от смеха. Наше общение грозило сорваться, но у меня ещё оставались вопросы к моей давней попутчице. Я быстро собрал дела заключенных Анкриджа и сложил их в сумку. Обмотал шарф крепче вокруг шеи и направился на палубу. Шум волн и рокот судна должны были заглушить мою подозрительную болтовню с тьмой.
Паром “Северный Принц” чем-то напоминал мне Нуридж, такой же отголосок прошедших войн. Некогда боевое судно переделали, сняли орудия, и теперь оно ползало от порта к порту, перевозя пассажиров, лошадей и грузы. Интересно, а тоскует ли оно по прежней жизни? Похлопал его по перилам, как старого приятеля по плечу, и тьма снисходительно фыркнула, наблюдая за моими сентиментальными порывами.
— Значит, Юнова не виновата?
Кивок моей же головой. Видимо, мне предстоит собственное расследование, в любом случае я не могу полагаться лишь на интуицию тьмы.
Я все не знал, как подступиться к разговору о другой заключенной, глупо пытался подобрать слова, понимая, что моя пассажирка прекрасно считывает все мои мысли, но и не думает мне помочь.
— Как ты связана с Лексой Нобераль? — выпалил после долгих терзаний, и тут же почувствовал возведенный барьер. Вот так фокус, она не хочет говорить со мной об этом.
Ни ужин, ни чашка дрянного горячего кофе не выманили тьму из глубин моего подсознания, и до конца путешествия она больше ни разу даже не шевельнулась.
На станцию в Нур мой поезд прибыл за два часа до танцев. Ещё оставалась уйма времени заскочить к Хлое, забрать мою шинель и присоединиться к Алоизе. Возможно, она заставит тьму ожить или ответить на скопившиеся за мою вылазку в Анкридж вопросы, в частности, почему Лекса Нобераль приняла меня за своего ребёнка.
До замка собирался взять дилижанс, но стоило только шагнуть к карете, как тьма оживилась и отдёрнула меня.
— Опоздаем. Я быстрее.
Я только и успел, что извиниться перед извозчиком, как тело само собой побежало к западным воротам из города. Дыхание сбивалось, и мне было трудно поспевать за непокорной стихией. Лишь когда Нур остался далеко позади, тьма повторила старый фокус с крыльями. Огромные клубящиеся обсидианом крылья отбрасывали тяжёлую тень, а потом ударили воздух по обеим сторонам от меня.
Очередной своенравный поступок, импульсивностью не уступающий Алоизе. Я бы смеялся, если бы мне не было так страшно видеть под собой дорогу и деревья. Но чем больше, я думал о своей Новенькой, и чем ближе мы подлетали к Нуриджу, тем сильнее становилась тьма. Она несла меня вперёд так быстро, что картинка перед моими глазами начала смазываться, а когда мы наконец опустились на землю, то желудок у меня скрутило унизительным спазмом.
