– И что? Ты мне еще пузырь купишь, – Мигей улыбнулся беззубым ртом.
Максим тоже улыбнулся. Но если Кирилл сейчас больше походил на приблатненного Кермита в руках двух кукловодов, то Макс был оскалившимся доисторическим хищником.
– Ты сдохнешь, как пес, – сказал Максим и вышел из кафе.
* * *
«Гнида! Какой-то лох посмел ударить меня!»
Там, в кафе, Мигей увидел в этом молодце черты Злого. Тот же взгляд из-под кустистых бровей, так же опущены уголки тонких губ. Один в один Злой. Но это всего лишь нервы. Нервы, черт бы их побрал!
Мигея прогнали из кафе, но остатки водки в бутылке он прихватил. Заорал, что бутылка оплачена, взял и вышел на улицу. Сейчас он сидел на скамейке во дворе собственного дома, прихлебывал водку из горла и размышлял. Нервы так и не успокоились. Наоборот, Мигей начал дергаться от каждого шороха.
Мысли не хотели укладываться в ровные штабеля в его захламленном мозгу. Он то вспоминал о долге Злому, то о недоразумении с мужем Анжелы. Мудак! Надо все-таки признать, этот муж напугал Мигея до усрачки. Сука! Да и хер на него! Кирилл, в конце концов, не собирался связываться ни с Анжелой, ни с ее нервным супругом. Так что угрозы оттуда исходить не должно, а вот со Злым все обстоит сложнее. Даже если Кирилл не захочет продолжать отношения с авторитетным мужиком Злым, то это совсем не значило, что он выживет. Он труп! Труп!
Мигей глотнул еще водки. Она совсем не успокаивала.
– Херово небось?
Кирилл подпрыгнул и выронил бутылку.
Рядом сидел мужчина лет сорока в черном костюме.
– На. – Мужчина достал из внутреннего кармана серебряную фляжку и передал Мигею.
Тот не сразу, но все-таки принял емкость. Открыл и без раздумий отпил из фляжки. Даже если там был яд, смысла дрожать уже не было.
«Если я не отравлюсь, то он меня зарежет. Как пса».
Ты сдохнешь, как пес!
Это чокнутый муж Анжелы. Это он так сказал.
– Я так понимаю, у тебя нет пятисот штук? – Мужчина закурил и выдохнул дым. Он так и не взглянул в сторону Кирилла.
«Точно, меня пришли убивать».
Это не было таким уж сюрпризом, но фляжку с коньяком Мигей все-таки выронил.
– У тебя даже нет жилья. Ты живешь в квартире двоюродной сестры.
«Паскуды, все вынюхали!»
– Говорил я Злому, а он не хочет слушать. Но знаешь, что я думаю? – Вопрос скорее был обращен пустому месту, чем Мигею. – Я ослушаюсь его.
Мужчина встал. Впервые за все время посмотрел на Кирилла и резко ударил ножом в горло. Мигеев захрипел. Убийца поднял фляжку, положил во внутренний карман и пошел в сторону автобусной остановки. Когда он скрылся за мусорным баком, хрипы и поскуливания, доносящиеся из поврежденной глотки Мигея, прекратились.
Глава 8
Бурый наконец-то почувствовал себя спокойней: Бабурин уехал.
«Колдун, йоптать! Да будет так! Джинн, бляха-муха! А что я там сказал-то?»
Георгий Федорович напряг извилины, чтобы вспомнить произнесенные им тогда слова. Что-то, типа, о доме. Точно, что-то о доме. Ну и черт с тобой, многоуважаемый достопочтенный джинн! Да будет так. Тьфу!
Сейчас он как раз приехал домой. Бурый собирался перебраться в Тверскую область. Купил домик под снос, чуть поодаль построил хоромы, но старый сносить не спешил. Мало ли, сгодится еще для чего. Он до последнего момента сомневался, но сейчас все-таки решился. Через пару дней должна была приехать жена. Она продала в Харьковской области дом и сидела на чемоданах у родственников. Ждала, пока достроится этот дом, ну и пока муженек разрешит некоторые формальности с российским гражданством. Все сложилось как нельзя хорошо. Сроки сдачи дома и получения гражданства практически совпали.
Теперь он снесет эту лачугу и займется участком. Бурый решил и здесь сэкономить. Нет, не на найме рабочих и техники. Он думал разобрать дом по кирпичику и сложить стройматериалы на заднем дворе. Мало ли. В хозяйстве все сгодится. Поэтому когда Георгий заметил Kobelco – трактор с гидроножницами на конце стрелы, он просто рассвирепел.
– Я же сказал, сукины дети, никакой техники! – заорал Георгий.
– Хозяин. – К нему подошел парень, явно только что освободившийся из мест не столь отдаленных, руки пестрели наколками. – Ты, это, не хипешуй. Техника – новье. Ножницами расчикаем твою хибарку, а дом даже и не затронем.
Хотелось бы верить. Бурый, успокоившись, сказал:
– Ладно, заскочу в дом. Может, что осталось?
Рабочий ему подмигнул, и Георгий Федорович понял, что там вряд ли что после них осталось. Но тем не менее пробрался через покосившуюся дверь в хибару.
Он подошел к треснувшему зеркалу и посмотрелся в него. У отражения лопнула пополам голова. Георгий отвернулся и осмотрел комнату. Ничего. Кроме разбросанных по полу газет, оставленных бывшими хозяевами, в комнате ничего не было. Георгий Федорович поднял одну. Газета была за первое сентября две тысячи пятого года. Громкие заголовки о захвате школы в Беслане. Репортажи старые, но оставившие столько боли даже в самом черством сердце. Бурый продолжил чтение статьи, когда раздался скрежет. Георгий понял, что ножницы начали свою работу. Он отбросил газету и ринулся к выходу. И только когда крыша упала на него, он вспомнил, что сказал Максиму. Слово в слово.
– Я хочу домой!
* * *
Дом был большой. Такой же, как и все в этой округе. Игорь бывал в каждом из них. По долгу службы, как говорится. Кроме работы в «Камос-Инжиниринг», он работал инспектором энергонадзора.
Игорь Пинчук спустился в подвал первым. За ним шли управляющий и два сантехника. Игорь хорошо знал, куда ему идти. Ежемесячные походы в дом судьи для него были в радость. Хорошие чаевые за небольшое привирание цифр и ужин (пусть в домике для прислуги, но все-таки еда ничем не отличалась от пищи, принимаемой самим судьей) ждали Пинчука после проверки счетчика.
Игорь вошел в щитовую, что-то насвистывая. Он не мог сказать, почему ему стало так хорошо. Либо это раж от предстоящего ужина с выпивкой в компании Нелли – судейской поварихи, либо от получения кругленькой суммы от супруги народного судьи. Дело в том, что в бытность свою электриком на заводе Игорь натерпелся. Денег платили мало, вот он и придумал такую вещицу для отмотки счетчиков (она была придумана, конечно, еще до Пинчука, но он решил пустить ее на поток). С тех самых пор каждое получение незапланированных денежных средств было для Игоря сродни празднику.
Он подошел к распределительному шкафу. Тут он заметил ящик. Деревянная тара подпирала дверцу. На крышке лежала, судя по дате, свежая газета. Он поднял ее.
Статья о погибших жителях города Салимова во время теракта в Москве занимала почти всю первую полосу. «Кажется, этот нервный Бабурин из Салимова», – подумал Пинчук и отбросил газету в угол. Его мало беспокоили взрывы и жертвы. Вот такой он человек. Единственное, что его могло огорчить, так это если ему сейчас не заплатят.
