– Я – никогда!
– Тащишь!
– Честное слово, нет!
– Никогда не воровала деньги в «Монополии»? Да ты еще не жила! Я тебя как-нибудь научу.
– Ладно, – я равнодушно пожала плечами, а сердце в груди так и таяло, теплым ласковым дождем омывая душу.
Показался указатель «Сказочная улица». На белом столбе с черными буквами восседал толстый коричневый кот. И, знаешь, Стюарт, какой-то котяра мяучит прямо сейчас на темной улице, я его слышу. Тот, на столбе, помалкивал. По мере того как мы подъезжали ближе, его глаза сверкали все ярче и ярче. Мне не хотелось домой. Пусть не сейчас. Пусть никогда.
– Притормози здесь на секундочку, – попросила я.
Арон, будто он мой шофер, тронул воображаемую фуражку и остановился рядом с котом:
– Надо поздороваться!
– Что… Нет… Погоди!
Но Арон уже скрылся в темноте, оставив дверцу открытой.
– Здравствуйте, мистер Кот! – Он погладил белое пятнышко между острыми кошачьими ушами.
– Это Ллойд, – сообщила я. – В соседнем доме живет. Вместе с Вебером.
– Ллойд Вебер – пробормотал Арон. Кот спрыгнул со столба и, хрипло урча, потерся головой о мою ногу. – У нас по соседству живет пес по имени Моцарт.
Я кивнула, будто услышала это впервые в жизни.
– Надо было назвать его Бахом, – повторила я свою же шутку, но без особого удовольствия.
Арон расхохотался.
Мне стало и хорошо, и грустно. Как если бы у меня в груди висели на ребрах такие, знаешь, Стюарт, театральные маски – одна веселая, другая грустная.
– Красивые зверюги, – заметил Арон, провожая взглядом кота, который неспешной походкой скрылся в кустах. – Не находишь?
Я забралась на ограду, зябко подрагивая.
– Не знаю. Мне больше собаки нравятся.
Арон запрыгнул на стенку рядом со мной:
– Кошки определенно лучше. Более независимые. Как Ллойд, например. Захотел и ушел. На разведку отправился.
– Но они всегда сами по себе. А собаки более компанейские. Хвостами размахивают, носятся кругами, играют.
– Зато кошки умеют лазать по деревьям, – возразил Арон.
– А собаки умеют плавать. И потом, кошки убивают птиц, а этого я простить не могу!
– Эти твои птицы… – Арон уселся поудобнее.
– Я их люблю. Больше, чем кошек и собак, и всех других животных вместе взятых.
– Что в них такого особенного? – Арон с любопытством взглянул на меня. Ему вправду было интересно.
Я на мгновение задумалась.
– Ну, они умеют летать.
– Да неужели? – ахнул Арон.
Я шлепнула его по руке.
– Не валяй дурака! А то не скажу…
– Ну, не буду, не буду, – со смеющимися глазами заверил он.
– Так вот, они умеют летать… – я подозрительно глянула на Арона, но он молча слушал, – …это потрясающе. То есть ты только подумай, вот так взять и отправиться куда пожелаешь! Как ласточки, например. С ума сойти, как далеко они летают!
– Они вроде перелетные, да? – спросил Арон.
Я подсунула под себя руки, кивнула:
– Они улетают от зимы. Такие крохи и такие отважные – океан перелетают. 32 000 километров или около того! А потом еще столько же назад, когда в мире потеплеет. Не знаю… По-моему, круто, – тихо закончила я.
– Еще как круто! – Арон сжал мне плечо. По мне точно электрический разряд пробежал, и даже после того, как он убрал руку, все тело долго еще гудело, будто высоковольтный провод. – Ну, так что собираешься делать в эти выходные? – Он постарался, чтобы это прозвучало небрежно.
Мне пришлось приложить еще больше стараний:
– Работаю в библиотеке – книги по полкам расставляю. А ты?
– Сочинение пишу. Скукотища смертная.
– У меня тоже тонны уроков! Мама давит со страшной силой – отметки и все такое, и что я должна отлично учиться, если хочу стать юристом.
– А ты хочешь стать юристом? – Арон сложил на груди руки, внимательно глядя мне в лицо.
Я наморщила нос.
– Не особенно. Но мама с папой оба адвокаты, а потому…
– Что потому?
– Ну, работа-то, в общем, приличная, ведь правда?
– Зависит от того, что считать приличным, – мотнул головой Арон. – По мне, так хуже не придумаешь. День-деньской сидеть в конторе, перебирать бумажки, пялиться в компьютер…
Я перепугалась – не дай бог он сочтет меня скучной.
– На самом деле я бы хотела писать романы, – я еще никогда не говорила об этом так откровенно. Сказала и тут же почувствовала себя дурой. – Само собой, шансов у меня практически никаких.
– Ну, зачем ты так. Ты еще слишком молода для такого пессимизма.
– Это не пессимизм, а практичность. Писаниной на хлеб не заработаешь, – повторила я мамины слова.
– А Джоан Роулинг считает иначе.
Я рассмеялась.
– Моя писанина «Гарри Поттеру» в подметки не годится, уж поверь на слово.
– Так ты пишешь? О чем? Расскажи.
– Ни за какие коврижки!
– Цыплячья душа! – Арон принялся крякать и похлопывать локтями, изображая крылья.
– Это же утка, Арон.
Он хмыкнул.
– Я, может, не разбираюсь в птицах, но трусишку сразу узнаю.
– Отлично! Рассказ называется «Биззл Бэззлбог»…
– Классное название.
– …и в нем говорится про синее мохнатое существо, которое живет в банке с фасолью, но однажды мальчику по имени Мод захотелось тостов с фасолью. Он открыл банку, вывалил фасоль в миску, и Биззл выскочил наружу, и ты первый, кому я это рассказываю, поэтому не смей никак реагировать! – Арон так и сделал. Буквально. Застыл на месте и даже не дышал, по-моему. Я закатила глаза: – Ладно, можешь слегка отреагировать.
– Фу-ух! – выдохнул Арон. – Я чуть было не задохнулся. – Он в шутку пихнул меня плечом. – Знаешь, по-моему, здорово.
– А у тебя какие планы на будущее? – спросила я, чтобы поменять тему, и, усевшись верхом на ограду, повернулась к нему лицом.
– Какие планы? Да никаких.
– У всех есть планы, а у тебя нет? – изумилась я.
– А у меня нет.
– Ты что же, закончишь колледж, а потом…
– А потом… – Арон неопределенно махнул рукой. – …поживем – увидим. Подумаем. Куда торопиться?
Ковыряя пальцем мох на ограде, я попробовала представить Арона лет через тридцать. Серьезного. Усталого. С сединой над ушами, как у папы. Ничего не вышло. Особенно после того, как он вскочил на ограду и рывком поднял меня на ноги. Хорошо, что я ухватилась за его руку, а то так бы кубарем и полетели.
