– Ну, хорошо, – мама взяла ключи от BMW. – Но только если ты сделаешь уроки сегодня. Поправь галстук, Саймон.
Пропустив ее слова мимо ушей, папа забрал у мамы ключи от машины и закрыл за собой дверь.
Мистер Харрис, сомнений не было – они идут к юристу насчет развода! Я плюхнулась на ступеньку. До чего мне тошно стало, передать не могу. Я совершенно точно знала, как оно будет. Слыхала в школе. Папа снимет квартирку, начнет питаться исключительно рыбными палочками и станет забывать про средство для мытья посуды, поэтому чистых ножей будет не хватать и нам придется намазывать масло тыльной стороной ложки. Мама потолстеет на двадцать килограммов и полюбит валяться на диване в пижаме и смотреть по телику фильмы про теток, которые вообще-то не тетки, а бывшие мужики. С мамой Лорен именно так и было. Лорен терпела, терпела, а потом сказала: баста! И выключила телик, причем как раз в тот момент, когда все должны были узреть новые груди Боба. Мама, конечно, рассердилась, но очухалась – на нее это подействовало как холодный душ. Она сбросила вес (питалась одним протеином) и в один прекрасный день натянула дочкины джинсы восьмого размера и отправилась на свидание с парнем моложе себя.
Я глянула на свои собственные джинсы, сохнущие на батарее. Допустить, чтобы подобное случилось с моей семьей? Ни за что на свете! Пробравшись в родительскую спальню, я принялась шарить в маминой тумбочке. Что у них творится? В верхнем ящике стояла шкатулка с украшениями, в замочной скважине торчал ключик. Я прислушалась – все тихо, можно действовать. Ключик с приятным щелчком повернулся. Внутри лежали пластиковые пакетики с прядками детских волос (моих и Соф), малюсенькие отпечатки наших рук и ног и браслеты, которые были на нас в роддоме. Детские вещицы Дот, вероятно, хранились где-то в другом месте. Искать я не стала, мое внимание привлек пожелтевший конверт под завернутым в салфетку первым моим молочным зубом.
Почерк папин, но буквы сильно выцвели. Уж не помню точно, что было в том письме – главным образом всякие нежности про мамины светлые волосы, которые как золотой шелк, про ее зеленые глаза, безмятежные как горные озера, и про ее уверенность, сияющую яркой звездой, разгоняющей тьму вокруг себя. Мама, которую знала я, тряслась над нашими витаминами, переживала из-за Е-добавок в нашей еде, ворчала из-за красных носков, засунутых в стиральную машину вместе с белыми футболками. Мне даже взгрустнулось – ведь я никогда не знала той, другой женщины. Я со вздохом разложила все по своим местам и открыла второй ящик.
Целая куча компьютерных распечаток про кохлеарные имплантаты. Тонны страниц, испещренных розовым маркером. Под этим бумажным ворохом обнаружилось письмо из банка, в котором говорилось про какое-то перезакладывание. Перезакладывание. Незнакомое слово, а письмо официальное. Так-так, похоже, уже теплее… Я пошла в кабинет, где за компом сидела Соф, и, недолго думая, уселась к ней на колени.
– Ты что, чокнулась? Слезай! – взвыла Соф. Я устроилась поудобнее, взялась за мышку. – Фу, Зо, ты такая тяжеленная!
Я залезла на форум для сорокалетних старичков. TeaCosy7 писала, что подумывает воспользоваться этим самым перезакладыванием, чтобы заплатить за новое патио. Ну и что это означает? Я полезла дальше. Оказалось, перезакладывание – это такой способ высвободить деньги, вложенные в дом, если хочешь купить что-то крупное или если у тебя денежные проблемы.
– Денежные проблемы? – удивилась Соф, заглядывая мне через плечо. – У кого денежные проблемы?
– У нас! – весело откликнулась я. Все же это куда лучше, чем развод.
Родители еще не вернулись, а мы уже проголодались. Я разогрела макароны, и мы поели за кухонным столом. Пока Соф возилась с остатками оливок у себя на тарелке, я стянула ее телефон и галопом помчалась наверх. Соф гналась за мной по пятам. Влетев в ванную, я мигом захлопнула дверь, заперлась и позвонила Лорен. Соф подсунула под дверь листок бумаги, где изобразила меня с ножом в затылке. Рядом печатными буквами было написано: «ТЫ ТРУП! P. S. Можно взять твой транспортир?» Когда пришли мама и папа, я, устроившись в пустой ванне, болтала по телефону, задрав ноги на золотые краны.
– Зои, иди сюда! – позвала мама.
– Обещаешь взять меня жить к себе, если мы станем бездомными? – спросила я Лорен.
– А то как же! И мы с тобой начнем собственное дело. Типа… собак выгуливать. И называться это будет «Чушь собачья»…
– Зои! – снова крикнула мама.
– Меня зовут. Увидимся завтра на празднике.
– Ну-ка, гавкни.
– Да говорю же, зовут меня!
– А я говорю, гавкни!
– Гав!
Лорен захохотала, и я повесила трубку. А на лестничной площадке чуть дуба не дала. Представляете, мистер Харрис, вижу серебряную вспышку, будто молния сверкнула, и на меня налетает какая-то светящаяся фигура! Я охнула, а это Дот с головы до ног обмоталась мишурой.
– Ты что творишь?
– А я в мамино-папиной комнате нашла елочные украшения.
Я опустилась рядом с ней на колени:
– Скорей снимай все это! Я же должна была следить за тобой!
Дот крутилась на месте, размахивая руками.
– Я не могу ждать до Рождества. Пока придет Санта. Правда, что он приносит все, что только пожелаешь?
– Правда, – кивнула я. – А пока надо…
– Все-все, что есть на всем белом свете? – Дот не спускала с меня внимательных глаз.
– Да. Только ты должна переодеться.
Дот показала на два елочных шарика, которые нацепила на уши:
– Нравится?
Я скрипнула зубами:
– Очень. А теперь, прошу тебя, пойди и все сними. Мама уже дома.
Дот вытаращила глаза и, сорвавшись с места, пулей скрылась в своей комнате, захлопнув за собой дверь.
– Грязную посуду ты мне оставила? – с укором поинтересовалась мама.
Я подошла к раковине и закатала рукава.
– Прости.
– А за уроки ты хотя бы взялась?
– Еще нет.
– Зои!
– У меня же все выходные впереди! – возразила я, наполняя раковину водой. – А задали всего ответить на десять вопросов по математике и написать вступление к курсовой работе по английскому.
– Курсовая работа? Ты про это ничего не говорила!
– Всего лишь вступительный абзац.
– И все равно нельзя делать это впопыхах.
– Я и не собиралась впопыхах, – пробурчала я, отскребая с тарелки томатно-чесночный соус. – Я люблю английский и знаю, что мне делать.
– Я тебе помогу.
– Да нет, мам, не надо. У меня все конспекты есть. Целая тетрадка.
Я поставила чистую тарелку в сушку, мама тем временем шарила в холодильнике – чего бы такого съесть.
