– Ты не мог посмотреть этот фильм!
– Это почему еще? – промямлил Макс.
– Потому что, – как можно спокойнее ответил Алексей, – Иван не давал тебе этого фильма.
Максим поднял голову. Слезы проложили две бороздки на красных от крови щеках.
– И что?! Что мне теперь, пойти повеситься, как все эти неудачники?!
– Ты, сука, рот не открывай, – зашипел Иван, надвигаясь на него. Лешка встал между ними. Если сейчас подпустить Ивана к Максу, он его просто расплющит. – Саня, которого ты назвал неудачником, войну прошел, в плену был! Пошел, ублюдок, на хер отсюда!
– Да пошли вы сами! – Макс поднялся и побрел, утирая разбитый нос, в сторону проходной. – Все равно вы сдохнете, как этот неудачник!
– Вот сука!
– Оставь его. Он и так наказан… – тихо произнес Леша.
– Ты видел? – Иван не находил себе места, продолжая злиться.
– Успокойся. У нас с тобой проблема поважней, чем учить этого…
– Ты водки принес? – перебил его Иван и, услышав утвердительный ответ, подошел к пакету у стены.
Запахло горящей листвой. Лешке нравился этот запах. Запах детства. В детстве, еще там, в Тамбовской области, они с ребятами собирали листья, жгли в огороде, а потом набрасывали туда веток. Получался настоящий костер, в золе которого можно было испечь картошку. Все это было в детстве. Миллион лет тому назад, в другом измерении. Тогда еще был жив папа. А теперь они стояли у заводского забора, выпивали, и воспоминания отдалялись, как и дым, гонимый ветром.
Иван наконец успокоился.
– Ну что, когда к этой… – Он никак не мог припомнить, как звали женщину, в чьей квартире повесился Вася Колпаков.
– К Юльке?
– Точно. Когда к ней пойдем?
– Не сегодня. Ее видели у «Магнолии». Вдрызг. Проку от нее сейчас никакого. Люська из соседнего ларька сказала, что она еще и бутылку с собой прихватила. – Лешка налил водку в пластиковые стаканы.
– Ну, а к Димкиной матери? – Иван взял у Леши стакан.
– А тут все просто. Она даже на порог нас не пустит. По крайней мере, пока мы пьяные, – хмыкнул Алексей и выпил.
Иван тоже выпил, чувствуя, что за спиной у него опять стоит Сашка. Но он был не один. С ним подошли безрукий Рустам и еще один боец с дыркой в груди. Котов уже не был тем Саней, которого они знали. Теперь он воевал не на их стороне.
Стемнело. Тусклый свет фонарей падал на мокрый асфальт – вечером прошел мелкий дождь. Иван, мокрый и пьяный, пошатываясь, шагал домой. Мертвые твари шли рядом, но подойти не решались. Теперь, когда Ваня был пьян, их присутствие не слишком беспокоило его. Хотя где-то в глубине залитой водкой души Иван понимал, что, если парни вешались, значит, обычным присутствием не обходилось.
Он прошел еще немного и вдруг услышал какую-то возню. Выйдя на пятачок, освещенный тускло горевшими фонарями, Иван увидел четверых мужчин, склонившихся над чем-то, лежавшим на земле, и сразу понял, что это человек. Мужчины отошли немного от него и начали избивать ногами.
Иван остановился и крикнул:
– Эй, клоуны! Может, и меня побьете?
Ситуация напоминала давно ушедший в прошлое эпизод, когда он, заступившись за трусливого амбала, отправился на месяц в больницу. Полученный тогда урок, видимо, пошел не впрок. Как-то так.
– Эй, чудилы!
Возгласы Ивана остались без ответа. Избиение происходило в полной тишине. Слышались только глухие удары, будто эти четверо пинали мешок с картошкой. Иван подошел к наглецам. Хотел дернуть одного из них за плечо, но рука ухватила лишь воздух.
– Эй, придурки! – не унимался Иван.
Он начал махать руками, но кулаки, не достигнув цели, рассекали очертания призраков. Тогда ударил ногой. Тот же результат. Вконец обессиленный Иван, запыхавшись, остановился. Ему оставалось только наблюдать. В конце концов, призраки избивали себе подобного. Суд Линча завершился. Один из призраков нагнулся к неподвижному телу и начал обыскивать его. Он доставал из карманов золотые украшения и отдавал приятелям, а те складывали трофеи в большую спортивную сумку.
Еще до того, как, подхватив сумку с награбленным, четверо скрылись из вида, Ваня понял, кто они. А самое главное – он уже знал, кто тот, которого они избивали. Как по волшебству, Иван попал в 1988 год в Спитак. И у его ног лежало сейчас тело отца.
Он нагнулся. Суровое лицо мужчины, такое, каким его запомнил Иван, а точнее, каким видел его на фотографиях, напряглось, и человек открыл глаза.
– Сынок… – протянул он к Ване трясущуюся руку. Иван подал свою и, к удивлению, почувствовал человеческую плоть. Почувствовал силу, с какой отец сжал его ладонь.
– Бросай пить, – прохрипел мужчина и замолчал. Пауза затянулась. Иван подумал, что он больше ничего не скажет. Но отец продолжил:
– Я пил и играл в карты… с самого начала было ясно… ясно, что на кон поставлена… моя жизнь. – Пауза. – Где теперь я? У нас у всех один конец. Бросай пить, сынок. А не то… Мы тебя сожрем!
Иван отскочил назад. Мужчина, бывший когда-то его отцом, неожиданно поднялся, тут же сделал шаг в сторону сына и… рассыпался, как замок из песка, сбитый ногой. Зловеще зашумели деревья, и от стволов начали отделяться тени. Иван медленно отходил к дороге, оступился, споткнулся о бордюр и ударился головой. Все поплыло перед глазами, и он провалился в темноту…
Иван открыл один глаз, затем второй. Никого. Он лежал на полу в прихожей собственной квартиры. Неужели это был кошмарный сон? Когда он начал подниматься, голову словно пронзило раскаленной спицей. Иван провел рукой по волосам – затылок покрывала кровавая корка.
Алексей проснулся от шороха. Открыл глаза. Шорох повторился. Сердце забилось сильнее.
«Может, мама встала или Дэн вернулся?»
Он сел. Голова кружилась, во рту сухо. Он пошарил рукой у кровати, нащупал бутылку. Поднял, глотнул из горла и поморщился. Еще раз посмотрел на бутылку и поставил на место.
И тут началось.
Стул у окна поднялся в воздух. Леша медленно сполз с кровати. Стул качнулся, будто хотел запугать его, и Алексей дернулся. Затем стул бешено завращался вокруг своей оси. В лунном свете, падающем в незашторенное окно, происходящее казалось еще более зловещим. А стул все набирал обороты. От этого вращения голова у Леши закружилась еще сильнее.
Вдруг, достигнув наивысшей скорости, стул остановился. Может быть, Леша поразмышлял бы над законами физики, но сейчас ему было наплевать, нарушаются они или нет. Когда по твоему дому бродят призраки и летает мебель, думать о чем-нибудь другом, кроме сохранения разума, некогда. Даже если бы сейчас у стула появились глаза и он подмигнул бы одним Леше, это только доказало бы, что он действительно сходит с ума.
Стул со скоростью снаряда, выпущенного из орудия, полетел в Лешу. Нырок, разворот. Руки подняты. Алексей встал в стойку. Все-таки годы тренировок не прошли даром. Но бой со стулом – это что-то новенькое в мире бокса. На тренировках Лешу даже бой с тенью раздражал, а тут со стулом!
