шипение обиженной кошки.
Феклистов все оценил правильно и примиряюще сказал:
– Вероятно, наши гости не совсем правильно вас поняли, Сергей Михайлович.
Но идти на компромисс Редин не хотел. Столкнувшись лоб в лоб с таким агрессивным хамством, он сам пер вперед как танк. Да и прав был, как всегда, Гера насчет винных паров!
– А это уже проблемы наших недостаточно понятливых гостей, товарищ адмирал. Я точно ответил, как интересующий их узел покинул корабль.
Феклистов чуть усмехнулся:
– По воздуху.
– Так точно, на вертолете.
– Прекратите этот балаган, Казаков! – К «ежику» наконец вернулась способность говорить законченными фразами. Теперь он всем корпусом повернулся к хозяину каюты:
– Товарищ адмирал! Я вижу, что задавать здесь какие-либо вопросы капитану третьего ранга бесполезно. Кроме того, как я вам докладывал, из института-разработчика нами вызван ведущий специалист, который выступит в качестве эксперта. Беседа должна состояться в штабе БелВМБ сегодня вечером. Соответствующие документы я вам уже представил. – Феклистов согласно покивал головой и посмотрел на Сергея.
– Если это касается лично меня, то позвольте ознакомиться с соответствующим распоряжением.
Молодой достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Редину.
«…сопроводить… выяснение обстоятельств… экспертиза… согласовано». Подпись начальника Главного управления ФСБ!
– Мне кажется, разумнее было бы проводить любые экспертизы на объекте, то есть здесь, на «Свияге», – Сергей положил бумагу на стол.
– У вас еще будет время высказать свое мнение в другом месте, – в голосе подполковника явно звучало злорадство.
Адмирал официально заключил:
– Сергей Михайлович, во исполнение приказа вам следует последовать с этими офицерами и дать все надлежащие объяснения. Думаю, что это просто недоразумение.
«Как же, «просто недоразумение»! Понятно, что меня любым способом хотят убрать со «Свияги», как бы я им еще чего не отколупнул. Или они уже определились с моей биографией, Гера говорил, что это совсем нетрудно сделать. В таком случае меня могут законно задержать на сколько-то там суток или арестовать. И черт бы с ним, но покидать «Свиягу»… Я ведь даже Талееву не успел еще выложить самого главного! Да и с Милецким мне, пожалуй, не дадут парой слов перекинуться, хотя…»
– Так точно, товарищ адмирал. А как мы будем куда-то следовать, если полеты отменены из-за штормового предупреждения?
Феклистов смущенно вздохнул:
– Последняя сводка вполне благоприятна. «Добро» на перелет уже получено.
– Ну, если так… Разрешите переодеться и собраться?
– Да-да, конечно.
В это время «ежик» склонился к уху адмирала и что-то стал быстро шептать. Тот засмущался еще больше:
– Видите ли, Сергей Михайлович… В общем, я попрошу вас до отлета ни с кем на борту этого корабля не контактировать. Так как это может негативно… потом отразиться… тьфу! Запутался совсем! В общем, у этих господ есть приказ контролировать каждое ваше движение и пресекать. Прошу быть благоразумным.
– Так точно, господин адмирал! Разрешите идти?
Вместо Феклистова ответил «ежик»:
– Вот капитан, – он указал пальцем на молодого напарника, – проследует вместе с вами в каюту. И прошу без глупостей, у нас достаточно полномочий, чтобы не допустить их. Самым решительным образом!
«Ладно-ладно, – подумал Сергей, – торжествуй, ты сейчас на коне. Я не имею права ни на какие «глупости». Господи, ну почему я Герке еще до обеда все не рассказал? Проехали. Что ж, поглядим, как станут развиваться события. Да и обдумать ситуацию надо в более спокойной обстановке».
Редин вышел из адмиральской каюты, ощущая на своем затылке дыхание сопровождающего его особиста.
В штабе Беломорской военно-морской базы они пробыли недолго. Несмотря на позднее время, Сергея вместе с сопровождающими на служебной машине доставили в Архангельское областное Управление ФСБ. Там в одном из кабинетов с ним очень вежливо побеседовал некто Степан Николаевич, который больше ничего о себе не поведал. Извинился, что уже слишком поздно и работать они смогут начать только завтра. Особо подчеркнул, что никаких обвинений в раскрытии военных секретов Казакову не предъявляется, а его лишь просят (!) оказать помощь экспертам, чтобы определить, не могла ли произойти утечка каких-либо технико-конструктивных решений в процессе ремонта и не направлены ли изменения, внесенные ремонтниками, на ухудшение первоначальных свойств изделия.
В общем, дичайшая галиматья, шитая белыми нитками. А вот поселили его прямо в здании управления, в специально отведенном кабинете в закутке рядом с постом внутренней охраны. Так, мол, удобнее, не надо по гостиницам мотаться.
Сергей молчал и со всем вежливо соглашался. Он действительно очень устал и заснул, едва положив голову на подушку. «А про «Редина» даже не намекают», – была его последняя мысль.
Настоящая карусель завертелась на следующий день с утра. Бесконечные разговоры с какими-то специалистами на сугубо технические темы, многочасовое рассматривание чертежей, схем, графиков, таблиц, появился даже макет шарнирного сочленения. Сергей уже не запоминал имен своих постоянно меняющихся собеседников, не пытался даже вникать в предмет разговора. Зато и обед, и ужин были великолепны, а накрыты специально только для них в столовой Управления.
После ужина немного поговорили о секретности в кабинете Степана Николаевича. На следующий день была запланирована поездка на завод в Северодвинск для бесед с фактическими исполнителями ремонта.
Сергей уже не сомневался, что спектакль будет отыгран по полной программе даже для одного-единственного зрителя.
Из донесения начальнику Отдела Главного управления ФСБ:
«…в настоящее время объект «Казаков» находится в ведении Архангельского управления. Эксцессов при доставке туда с борта «Свияги» не было. Объект спокоен, охотно сотрудничает со специалистами, не проявляет никаких попыток установить контакт с кем бы то ни было в любой форме. Прошу определить срок…»
– Вот скажите, полковник, причину для его изоляции они там сами придумали или кто отсюда подсказал?
– Сами, товарищ генерал-майор, в шифровке я указал лишь необходимость удалить Казакова с корабля под благовидным предлогом и установить над ним полный контроль.
– Ну, значит, вечная мерзлота как-то по-особому влияет на мыслительные процессы некоторых индивидуумов, надо же такое удумать! Или там нет вечной мерзлоты?
– Не знаю точно…
– Ладно, сейчас это уже не имеет принципиального значения. Пусть завтра отпускают его на все четыре стороны. Вот-вот все данные по экспедиции появятся в СМИ и будут широко обсуждаться. Ни к чему давать злопыхателям лишний повод упрекнуть вас в «старорежимном» подходе, обозвать «гэбистами».
