– Не вернусь, – прошептал Вадим, – Умру дома.
– Ага, – намотал на ус Никита, – Тогда держи оборону, вечерком подскочу. Ты же не станешь усугублять свое нелегкое состояние?
После Никиты позвонил Ромка Переведенцев. Удивился, что хозяин дома – дескать, позвонил просто так, из чисто спортивного интереса.
– Судя по голосу, ты не покончил с неприятностями.
– Нет, Ромка, все в порядке, следствие закончено, забудьте. А у тебя?
– Нашел работу, представляешь? – как-то удивленно сообщил Роман, – В нашем городе живет и трудится знаменитый хиромант и профессор оккультных наук Худоевский. Хочешь, верь, хочешь, нет, но завтра я выхожу к нему на службу. Худоевский сказал, что профессор Комиссаров с того света дал на меня положительную рекомендацию. Теперь в свободные часы усиленно штудирую хиромантию. Должен ведь я быть в курсе…
– Постой, а мой кот? – опомнился Вадим.
– С чего ты взял, что это твой кот? – удивился Ромка, – Он был со мной в ссылке, поддерживал в трудную минуту. В общем, заведи себе другого. Но если хочешь встретиться со старым другом…
После Ромки позвонили из управляющей компании, поинтересовались, собирается ли жилец оплачивать коммунальные услуги? Вадим поставил компанию в известность, что он уже не жилец. Потом позвонили из больницы, заявили, что наплевательское отношение больного к своему здоровью – его личное дело, но больница не желает иметь неприятности…
– Происшествие на Приморской сегодня утром, – сказал Вадим, – Погибли трое, в том числе женщина. Девушка, если желаете больному добра, сообщите, в каком она морге…
Медицинская работница на том конце провода недоуменно помолчала.
– Господи правый, – осенило ее, – Вы же ни о чем не знаете… В доме на Приморской не было мертвых женщин. Была раненая женщина в тяжелом состоянии. Ее увезли в первую больницу скорой помощи, несколько часов назад состоялась операция. Состояние по-прежнему тяжелое, но, кажется, самое страшное миновало… У вас что-то упало, больной?
– Это я упал, – объяснил Вадим, – Спасибо, милая. Знаете, я, наверное, сегодня не умру…
– Готов заключить пари на вагон добротного французского коньяка, что в палату реанимации вы не попадете, – заявил широкоплечий хирург в маске, отправляя окурок в граненый стакан. Сочувственно посмотрел на посетителя, – А будете упорствовать, положу вас в палату к безнадежно больным. По-моему, там вам самое место.
– Хорошо, доктор, воевать не будем, – покорно согласился Вадим, – Как она?
– Обойдется, – улыбнулся врач, – И краше видали. Две пули. Одна пробила ребро и прошла навылет, вторая застряла в почке, ее уже удалили. Жить будет, не волнуйтесь. Без шуток. Подходите через недельку. С апельсинами.
Он добрался до дома на удивление просто и почти бегом. Умирать расхотелось. Но болеть, видимо, придется. Телефон продолжал психическую атаку.
– Знаешь, Вадим, – траурно вымолвил Фельдман, – Я тут подумал… Не хотелось бы грузить тебя банальностями про силу воли, про то, что жизнь продолжается, про то, что время лечит, до свадьбы заживет и все такое… Ты же понимаешь, не маленький. Просто хотелось бы тебе напомнить, что есть люди… одного из них я даже знаю – которым ты не чужой, и которые готовы всегда помочь…
– Она живая, Паша, – перебил Вадим.
Павел помолчал.
– Повтори. По буквам.
– Она живая. Всего две пули. Врачи говорят, что обе были дуры.
– Ну, знаешь, – рассердился Павел, – Я тут перед ним распинаюсь, целую теорию уже соорудил, а он… Ладно, в таком случае завтра меня не жди, задержусь, назревает одно приятное приключение. В общем, буду работать. Пока.
В трубке забились короткие гудки. Он аккуратно положил ее на рычаг, задумался. Не сбегать ли за пивом? От боли в голове не осталось и следа. Если он уже умер, то этот потусторонний мир не такой уж безнадежный…
