В следующие четыре часа полета у Сары раздумья чередовались недолгими провалами в сон, ей даже привиделось, будто Кристофер держит ее лицо в своих ладонях и говорит голосом ее отца: «Тимшел». А рядом с ними спит ребенок. Сара берет его в руки и бросает на землю.
Она проснулась как от толчка. В соседнем кресле спал Адриан. Для человека, занимающегося таким трудным делом, опасным, кроме всего прочего, и для его карьеры, у него, по мнению Сары, было слишком спокойное лицо. Суровость пропала, и остались только гармония черт, полные губы и по-детски нежная кожа. Будь она верующей, охотно увидела бы в нем ангела, посланного помочь ей в выпавшем на ее долю испытании.
– Вы сумели поспать? – пробормотал Адриан, массируя шею.
Он только что проснулся и смотрел на Сару большими голубыми глазами. В ответ она пожала плечами.
«Приготовьтесь к посадке».
Все пассажиры подняли спинки своих кресел в ожидании, когда авиалайнер приземлится. После прохождения паспортного контроля Сара и Адриан нашли своего переводчика, ожидавшего их с плакатом в руках. Это был полноватый усатый мужчина в больших очках с затемненными стеклами, какие носили в 1970-х годах. Он приветливо поздоровался с ними и представился:
– Здравствуйте, мадам Геринген. Меня зовут Дмитрий Мораев.
Сара попросила его отвезти их на пристань на Оби, и в 7:30 утра они вместе покинули аэропорт.
Они ехали через город Томск. Несмотря на прохладную погоду, люди были еще легко одеты, словно пытались урвать перед бесконечной зимой последние ощущения свободы от необходимости облачаться в многослойную одежду и меховую броню. На тротуарах, сунув руки в карманы, переминались с ноги на ногу бабушки и молодые люди с обветренными холодом лицами, присматривая за лотками с картошкой, большими огурцами в банках. Торговали и ушанками, которые понадобятся через несколько дней.
Город представлял собой пеструю смесь из бетонных многоэтажек и украшенных лепниной старых домов, воспоминаний о временах, когда цари сделали Томск столицей Сибири. Фасады некоторых могли бы показаться даже милыми, если бы не протянутые над улицами электрические провода, образовывавшие густую паутину, перечеркивавшую небо.
– А что в этих желтых цистернах, перед которыми люди стоят в очередях? – спросила Сара.
– Квас. Что-то вроде газировки из хлеба. Очень хорошо утоляет жажду.
Они проехали мимо парка аттракционов, где особым успехом пользовался старый военный грузовик, если судить по количеству ребятишек, карабкающихся на его колеса, и ракеты на пусковой установке.
– А там, вон, смотрите, рукав Томи, которая впадает в Обь. Мы приближаемся к пристани. Куда вы хотите поехать? – спросил Дмитрий.
– Именно этого мы пока не знаем, – ответила Сара. – Нам понадобится судно, чтобы пройти по реке.
– Но до какого места?
– Мы найдем дорогу.
Глаза переводчика за толстыми стеклами очков округлились. Сара опустила стекло: к запаху металла, идущего от трамвайных рельсов, примешивался далекий душок тины. Она увидела берег реки и ее песчаный изгиб, открывающийся вид на пожелтевшие растения, между которыми угадывалось поблескивание болотной воды.
Такси остановилось, и они вышли на причал, где стоял сарайчик и мини-маркет. Порывы ветра гнали воду против течения. В деревянном сарайчике мужчина курил, смотря телевизор. Переводчик разговаривал с ним добрых пять минут, и Сара почувствовала, что возникла какая-то проблема.
– Он говорит, что хочет знать, куда вы направляетесь. Иначе не согласен взять вас.
Сара догадывалась, что ей зададут этот вопрос, но не могла на него ответить точно. Единственным решением было сесть на судно в Томске и плыть по Оби на север, глядя на то, что им встретится по дороге. Она понимала, что это попахивает авантюрой. Оставалось убедить владельца судна все-таки взять их на борт.
– Покажите ему страницу из дневника, – предложил Адриан. – Больше у нас все равно ничего нет.
Сара передала листок Дмитрию. Речник ткнул сигарету в пепельницу и надел очки. Прочитав несколько строчек, он бросил листок на стойку перед собой и принялся отчитывать Дмитрия.
– Что он говорит? – спросила Сара.
– Говорит, что местные больше не хотят слышать об этой истории! Что это плохо, очень плохо для них. Что это навлекает призраков и отпугивает туристов.
– Значит, он знает, где находится этот поселок? Знает, что там произошло?
Дмитрий перевел, и старик ответил, раздраженно жестикулируя.
– Он говорит, что это плохое место, – пояснил переводчик. – Очень плохое, и он не хочет о нем говорить, потому что это приносит беду.
– Что такое этот поселок? ГУЛАГ? – настаивала Сара, обращаясь к старику на норвежском.
Тот не реагировал вплоть до слова «ГУЛАГ». Чтобы понять его значение, не требовалось перевода. В этот момент он отрицательно покачал головой и тихим голосом произнес одно слово.
Сара вопросительно посмотрела на Дмитрия.
– Он сказал: «хуже». Позвольте мне взглянуть? – добавил переводчик, указывая на страницу из дневника.
– Подождите. Сначала надо, чтобы этот человек отвез нас туда. Сколько он хочет?
Последовал оживленный диалог между переводчиком и владельцем судна, пришвартованного у пристани.
– Он согласен вас туда отвезти. Но при условии, что вы отплываете немедленно и платите ему двадцать тысяч рублей, а это, если позволите мне сказать, является заоблачной ценой; также что вы не будете задавать ему никаких вопросов и он не станет вас дожидаться, чтобы отвезти обратно. Но обещает найти вам на месте кого-нибудь, кто привезет вас сюда.
У Сары не было выбора. Она согласилась.
– Сколько времени займет дорога?
– Около восьми часов, – ответил Дмитрий, справившись у речника.
– А куда конкретно он нас повезет?
– На остров посреди Оби.
Они быстро купили кое-какую провизию в мини-маркете и присоединились к судоводителю, задернувшему занавески на окнах своей хибары. Тот включил двигатель плоскодонного судна, напоминающего небольшую баржу.
– Так о чем же все-таки говорится на странице из дневника? – настаивал переводчик.
Сара протянула ему листок. Он прочитал и вернул его ей.
– Я понимаю, почему капитан так сказал. Я тоже не хочу встревать в это дело. Расплатитесь со мной. Я не поеду с вами.
– Сначала скажите почему.
– Потому что не надо больше ворошить эти факты нашей истории. Если б я сразу знал, о чем идет речь, то не стал бы вам помогать.
Сара отдала ему деньги как раз в тот момент, когда капитан снял швартовочные концы, что-то крича.
– Что он сказал? – спросила Сара Дмитрия.
