«Это я, Ярослава. Я знаю, что ты не хочешь меня слышать. Что ты предпочел бы, чтобы я замолчала навсегда. Ты даже хотел бы, чтобы я перестала существовать. Но ты знаешь, что это невозможно. И ты знаешь, что я не оставлю тебя в покое до тех пор, пока ты не скажешь им правду. Ты должен им сказать, кто ты есть на самом деле! Ты не можешь дольше скрывать то, что сделал. И не пытайся уничтожить улики: я их спрятала там, куда ты не осмелишься отправиться искать. Я не могу отдать их им сама. Я не хочу причинять им горе. Но если ты проявил малодушие, я храню все, что ты написал. Все адресованные им признания, которые ты из трусости хотел сжечь. Я сохраню их, чтобы однажды они прочли правду».
Сара уронила руку на бедро, в голове у нее кружился водоворот вопросов.
О каком тайном поступке упоминала эта женщина? Почему она хотела заставить ее отца признаться? И главное: кто такая эта Ярослава? Это имя ей ничего не говорило.
И вместе с тем этот голос был Саре знаком. Не ассоциировался ни с кем конкретно, просто в нем было что-то смутно узнаваемое. Она мысленно перебрала всех женщин из своего окружения, быстро исключив знакомых по службе – задерживаться на их кандидатурах было бессмысленно. Сосредоточилась на членах своей семьи. На чей голос был похож голос этой Ярославы, исключая ее мать и сестру? Отец был единственным ребенком, в этом направлении искать было нечего. Оставалась только тетя Ингрид, сестра матери.
Сара долгое время очень хорошо с ней ладила, но десять лет назад их отношения расстроились из-за того, что мать разругалась с сестрой по неизвестной Саре причине. И если хорошенько подумать, не исключено, что именно ее голос напоминает голос из звукового сообщения.
– Офицер Колл, позвоните моей матери и узнайте у нее телефонный номер ее сестры.
Адриан подчинился и потратил несколько минут на уговоры, чтобы получить то, что было нужно.
Когда Сара набрала цифры на экране своего телефона, у нее пересохло в горле. Она включила на мобильном громкую связь.
– Запишите наш разговор.
После пятого звонка, прозвучавшего в комнате с обитыми стенами, на том конце сняли трубку.
– Да, алло? – ответил доброжелательный молодой женский голос.
– Здравствуйте, я бы хотела поговорить с Ингрид Йорсен, – сказала несколько выбитая из колеи Сара.
– Кто ее спрашивает?
– Ее племянница Сара.
Короткое молчание, затем невнятный шорох и наконец:
– Передаю трубку.
Послышался старческий голос:
– Сара… Моя Сарочка?
– Да… Тетя Ингрид.
Сара разволновалась, услышав голос тети, с которой раньше была так близка.
– Как ты, милая моя? Мы о тебе столько всего читаем.
– Я нормально, – солгала Сара.
– Но если ты мне звонишь, значит, у тебя что-то произошло…
– Папа умер.
– Что?
– Его убили.
– О господи… Не говори мне такого. Этого не может быть.
– Знаю, я сама не могу поверить.
– Но… кто его убил?
– Мы этого пока не знаем.
– Ой! Бедненькая ты моя… Я… Где это произошло?
– Его нашли в доме, в его кабинете.
– А твоя мать…
– С ней все в порядке. Ее не было дома, когда это случилось. Я звоню тебе как раз из-за нее.
– Скажи, что я могу для тебя сделать?
– Я хотела бы узнать, почему вы поссорились, мама и ты.
– А! Эту историю… Полагаю, для тебя важен мой ответ, даже если услышать его будет неприятно?
– Да.
Тетя Сары вздохнула, прежде чем заговорить:
– Ну вот, как ты знаешь, твой отец был сложным человеком. Или, точнее, замкнутым. Я не сообщу тебе ничего нового, если скажу, что он был не разговорчив и, главное, никогда не проявлял свою привязанность. Твоя мать от этого страдала. А потом однажды я поняла, что у нее депрессия. Глубокая депрессия. Тогда я посоветовала ей уйти от него. Немедленно. Твоя мать восприняла это плохо. Мы обе повысили тон. Я назвала ее трусихой, если она не разведется. Это слово было лишним…
– Мой отец узнал, что ты сказала?
– Возможно. Знаешь, у меня всегда было такое впечатление, что он ждал, чтобы твоя мать его бросила. У него не хватало смелости спровоцировать разрыв, и он надеялся, что первый шаг сделает она. Ой, мне так тяжело вспоминать все это!
Сара была тронута словами тетки, но не могла не подвергнуть их сомнению.
– Имя Ярослава тебе что-нибудь говорит?
– Нет, ничего. Разве что оно звучит по-русски… Как ты знаешь, твой отец попал во Францию в возрасте двенадцати лет, а сам он был родом из России.
Возможно, эта Ярослава принадлежала к русскому прошлому отца, о котором он никогда не рассказывал? Возможно, и мать знает не больше, чем она.
– Последний вопрос, – сказала Сара. – Что за женщина взяла трубку?
– А! Это медсестра, которая за мной ухаживает.
– Медсестра?
– Мне на прошлой неделе прооперировали бедро, сейчас я пошла на поправку. А ты… в общем… мне очень хочется повидаться с тобой, поговорить, как раньше.
– Спасибо, тетя Ингрид. Я тебе позвоню позднее, обещаю.
– Целую тебя, Сарочка.
После нескольких секунд почтительного молчания Адриан покачал головой.
– Ваша тетушка Ингрид определенно не та женщина, которая оставила сообщение на мобильном вашего отца. Совсем другой голос, – заключил он.
– А если она изменила голос на автоответчике? Нельзя быть уверенными на сто процентов. Понадобится экспертиза. Для моих матери и сестры тоже. Даже если…
– Кстати полагаю, что вы хотите позвонить вашей матери насчет этой Ярославы?
Сара уже набрала номер и поднесла мобильный к уху.
– Алло?
Голос Камиллы был лихорадочно-нервозным, и Сара почувствовала укол в сердце.
– Это я.
– Сара, милая моя! Господи… как ты? Где ты?
– Главное: как ты? Как ты себя чувствуешь?
– Даже не знаю, что тебе сказать. Я в шоке. Раздавлена. Все это какая-то бессмыслица. Бессмыслица! Не понимаю, как подобное могло произойти…
Голос матери сломался от рыданий. У Сары перехватило горло. Она посмотрела на потолок в надежде сдержать слезы.
– Мне очень больно, милая, ты, должно быть, так же подавлена, а я даже не могу тебя поддержать. Но это невероятно тяжело… Ты видела Джессику?
– Пока нет, но постараюсь увидеть. Мама, могу я задать тебе всего один вопрос?
– Да, разумеется. Слушаю тебя.
