Песнь Бури был одного возраста с Кэрном. Как и покойный бык, он все еще оставался силен и резв, несмотря на седину, появившуюся в его черном хвосте. Таракор тревожно замялся. Он был молод и горяч, и мечтал об этой ночи очень, очень долго. Он не хотел медлить ни минуты, но, в конце концов, кивнул.
– Ты возглавляешь эту операцию, Песнь Бури, – проговорил Таракор. По тону его речи стало ясно: молодой таурен хотел бы, чтобы было наоборот. – Я повинуюсь. Но поторопись, хорошо? Уж очень мой клинок жаждет крови Бейна.
– Мой клинок тоже, дружище, но я бы не хотел проливать собственную кровь, если этого можно избежать, – заверил его Песнь Бури. Две дюжины тауренов, составлявшие посланный той ночью на это задание отряд, тихонько засмеялись. – Я вернусь, как только смогу.
Таракор смотрел, как он неслышно уходит, и тени укрывают его черную шкуру.
Он ждал.
И ждал.
И ждал, неуверенно переминаясь с одного копыта на другое. Его уши подергивались от все возрастающего беспокойства. Стоящие рядом с ним воины тоже начали нетерпеливо переминаться. Они все жаждали битвы, и эта неожиданно навязанная им задержка никому не была по душе. Таракор не знал, как долго он оставался на месте, напрягая глаза и вглядываясь в темноту. Наконец, его терпение лопнуло.
– Песнь Бури уже должен был вернуться к нам! – прорычал таурен. – Что-то пошло не так. Мы больше не можем ждать. Зловещий Тотем, в атаку! За Мудрую старицу!
Что-то разбудило Бейна Кровавое Копыто. Он беспокойно ворочался на спальных шкурах, чувствуя, как по спине пробегает странный холодок. Перед этим молодой таурен видел сон, который никак не мог вспомнить, но который его сильно встревожил. Поэтому, когда Бейн услышал снаружи голоса, он встал, накинул одежду и вышел из шатра, чтобы узнать, в чем дело.
Двое воинов держали между собой еще одного таурена. Даже в слабом лунном сиянии Бейн узнал его.
– Я тебя знаю, – проговорил он. – Ты – один из тауренов Магаты. Что ты тут делаешь в такой поздний час?
Таурен из Зловещего Тотема был стар, но вовсе не казался слабым. Тем не менее он не предпринимал никаких усилий, чтобы сопротивляться хватке державших его воинов. Вместо этого он посмотрел на Бейна полным сочувствия и тревоги взглядом.
– Я пришел, чтобы предупредить тебя, Бейн Кровавое Копыто. Твой отец мертв, и ты – следующий. Ты должен уйти отсюда, тихо и быстро.
Бейн почувствовал пронзительную боль, но подавил ее. Этот таурен состоял в племени Зловещий Тотем, наверняка это уловка.
– Ты лжешь, – пророкотал Бейн. – И я не люблю шуток о здоровье и благополучии моего отца. Скажи мне, зачем ты на самом деле пришел сюда, и, возможно, я закрою глаза на твои глупые выходки.
– Это не ложь, вождь, – настаивал старый таурен. – Кэрн пал на арене, сражаясь с Гаррошем Адским Криком, которого сам же вызвал на мак’гора.
– Теперь я точно знаю, что ты лжешь. Тралл запретил подобные зверства. На мак’гора больше не сражаются насмерть.
– Старые традиции снова вошли в моду, – вздохнул Песнь Бури. – Кэрн бросил вызов и Гаррош принял его с условием, что они будут драться по старым правилам. Они действительно бились насмерть.
Бейн похолодел. Он знал своего отца и многое слышал о Гарроше. Все это действительно было возможно. Бейн знал, что Кэрн не одобрял решение Тралла назначить Гарроша вождем – по правде говоря, в этом сын был согласен с отцом. Молодой таурен также знал, что и Хамуул Рунический Тотем, и Кэрн думали, что, скорее всего, именно Гаррош стоял за нападением на часовых в Ясеневом лесу. Это было вполне в духе Кэрна – вызвать Гарроша на поединок, если таурен считал, что орк стал настоящей угрозой для благополучия Орды. В духе Кэрна было также и не отступить, если Гаррош решил изменить правила.
– Мой отец одержал бы победу в таком бою, – возразил Бейн. Его голос слегка дрожал.
– Да, он мог победить, – согласился шаман, – если бы Магата не отравила лезвие топора Гарроша. Она воспользовалась своим положением шамана, чтобы благословить оружие, и смазала его отравленным маслом. Одного удара оказалось достаточно. – Шаман произносил эти слова с горечью и злостью. – Мой мешок, открой его. Внутри лежит доказательство твоего горя.
Бейн кивнул одному из воинов. Тот открыл мешок, который они отобрали у таурена из Зловещего Тотема, и его глаза расширились. Бейн почувствовал, как его пробила дрожь. Воин медленно потянулся внутрь мешка и вытащил оттуда небольшой фрагмент чего-то, напоминавшего просто сломанную палку.
Бейн Кровавое Копыто протянул руку, и воин вложил в его ладонь обломок легендарного рунного копья Кэрна. Дрожа, молодой таурен медленно сомкнул на обломке пальцы, чувствуя подушечками такие знакомые и родные руны. Он пошатнулся. Бейн всегда думал, что его могучий и в то же время мягкий отец либо погибнет в славной битве, либо мирно умрет во сне. Но он оказался предательски убит…
Бейн почувствовал, как в нем закипает ярость. А таурен из Зловещего Тотема тем временем продолжал:
– Две дюжины воинов из Зловещего Тотема ждут за границей света костров, чтобы напасть. Я сам должен был возглавить эту миссию. Вместо этого я пришел к тебе. Твой отец был великим тауреном, хотя я и не согласен с некоторыми его решениями. Он не заслуживал такой смерти. И ты не заслуживаешь. Я долгое время служил матриарху, но на этот раз… – таурен покачал головой. – На этот раз она зашла слишком далеко. Она обесчестила все, что делает нас шаманами. Я не собираюсь и дальше участвовать в ее замыслах.
Бейн двумя широкими шагами сократил расстояние между собой и тауреном из Зловещего Тотема и резко схватил его за бороду, чтобы посмотреть в глаза. Таурен слегка закряхтел, но спокойно встретился с Бейном взглядом.
Тот странный сон… и чувство беспокойства…
Бейн почувствовал невыносимую боль в груди, пронзившую его сердце. Он едва мог дышать.
– Отец, – прошептал он, и как только слово сорвалось с губ, Бейн понял, что перебежчик из Зловещего Тотема сказал правду. На глаза Бейна навернулись слезы, но он сдержал их, заморгав. Позднее у него будет время, чтобы должным образом оплакать отца. Но раз перебежчик говорил правду…
– Как тебя зовут?
– Я известен под именем Песнь Бури, вождь.
Вождь. Похоже, что Бейн теперь стал вождем племени Кровавое Копыто…
– Я останусь и буду сражаться, – заявил Бейн. – Я не побегу от опасности и не оставлю народ деревни, которая носит имя моей семьи.
– Вас меньше, чем их, – покачал головой Песнь Бури, – и если ты погибнешь в бою, то погубишь нечто большее, чем собственную жизнь. Ты – последний из рода Кровавого Копыта. И, помимо этого, ты – очевидный претендент на роль вождя как твоего племени, так и всего нашего народа. Ради тауренов ты обязан оставаться в безопасности и вернуть все то, что было у тебя украдено. Неужели ты думаешь, что деревня Кровавого Копыта – единственное поселение, на которое этой ночью напали?
