Я использовал все средства, чтобы выйти из тупика. Я сказал, что перечитал ночью сценарий и пожалел о сказанном, так как сценарий просто превосходный.
Я признал, что я и в самом деле паникер, отравленный моими семейными проблемами, я признал, что у меня совсем небольшой талант, который я смог реализовать только благодаря ему. Я сказал бы что угодно, только бы не потерять его, но ничто не помогало. Пьер оставался холодным как мрамор, замуровавшись в своей правоте. За несколько часов нашей дружбе пришел конец, словно два ребенка оборвали шерстяную нить, каждый со своего конца.
Я никак не мог поверить, что наша дружба так закончится – после всего, через что довелось пройти. В таких случаях все решает время. Только оно в состоянии восстанавливать подобные связи.
Между тем «Последняя битва» собрала тринадцать международных наград и почти 4 миллиона 200 тысяч франков долга (700 тысяч евро).
Вернувшись в Париж, я попытался решить финансовые проблемы. Дидье Диас из «Транспалюкса» вел себя с нами благородно. Фильм ему понравился, и он согласился, чтобы я заплатил долг позднее, когда обращусь к нему со следующим фильмом. Он был чуть ли не единственным, кто не сомневался, что у меня будет следующий фильм. У Бертрана Дормуа, шефа лаборатории «Эклер», было примерно такое же отношение. «Гомон» заплатила ему за копии, и это было все.
Благодаря деньгам русского мне удалось выплатить небольшую зарплату съемочной группе. В этом смысле проблем больше не осталось. Все они гордились, что работали над нашим фильмом, и у всех уже была новая работа.
Мне осталось разобраться с несколькими государственными учреждениями, в том числе с Бюро по сбору отчислений в фонд социального обеспечения и семейных пособий.
Молодая чиновница, к которой я пришел на прием, не поверила своим глазам. Бумаги, что я представил, были составлены словно четырехлетним ребенком. Потребовалось четыре встречи, чтобы она стала хоть что-то понимать и смогла подсчитать мой долг: 1 миллион 800 тысяч франков (300 тысяч евро). Не считая НДС, гонораров, отпусков и так далее.
Молодой женщине стало меня жаль, и она распределила мои выплаты на четыре года. Теперь мне точно придется вкалывать. Я был счастлив, что у меня есть фильм, что он существует, что он признан во всем мире и что благодаря ему у меня состоялись такие прекрасные встречи, однако теперь мне следовало заплатить за это счастье, выплатив около 6 миллионов франков долга (1 миллион евро), в двадцать один год. Единственный, кто никак не участвовал в этой истории и заработал кучу денег, это государство.
Хотя поступлений от фильма было совсем немного, почти вся профессиональная тусовка его увидела и вполне оценила.
Мне позвонил Александр Аркади. Он принадлежал к числу тех, кто был особенно впечатлен. Александр предложил мне работу. Он снимал большой фильм в Тунисе, и ему нужен был режиссер второй съемочной группы. Я был рад и тронут его предложением. Заехав в офис обсудить условия работы с его продюсером Ариэлем Зейтуном, я сделал вид, что торгуюсь, хотя сумма, которую мне предложили, была огромна. Я настолько не привык, чтобы мне платили за работу, что с удовольствием согласился бы и на половину.
Через несколько недель я был уже в Тунисе на гигантских съемках «Большого карнавала». Едва я появился, как Александр Аркади тут же дал мне работу. У него была сцена, которую он не смог завершить на предыдущей неделе, и ему хотелось, чтобы я сделал несколько планов, которых ему не хватило. За тридцать секунд он объяснил мне, что это за сцена, и исчез. Поскольку отснятый материал уже отправили во Францию на проявку, у меня не было никакой возможности увидеть, что он снял. Поэтому я опирался только на режиссерский сценарий. Я видел, какие он использовал объективы, в какое время снимал и сколько длились съемки. Затем я осмотрел декорации, чтобы найти подсказки. На проезжей части оставался тальк, что подсказало мне положения операторской тележки. Наконец, я пообщался с актерами, чтобы верно ухватить настроение и ритм.
Жан-Пьер Бакри и Жерар Дармон не особенно обрадовались, что ими взялся командовать какой-то парень из второго состава, это давало им ощущение, что они сами играют во втором дивизионе, но я проявил о них заботу, и в итоге они приняли ситуацию. В конце дня пленка была отправлена в Париж, и у меня не было никакой возможности узнать, сочеталось ли то, что я снял, с отснятым ранее материалом.
В последующие дни Александр отдал мне в работу все неудачные планы, которые у него не было ни времени, ни желания переснимать. Это были начинавшие движение машины, парковавшиеся танки, даже выступавшие вперед ослы.
Такая работа не вызвала у меня затруднений. В моем распоряжении никогда не было столько материала, и все эти планы меня заводили.
Съемки проходили в месте, чем-то напоминавшем туристскую деревню «Клуб Мед», только для бедных.
Тунисским продюсером был Тарак Бен Аммар. Этот довольно красивый мужчина участвовал буквально во всем, словно мы снимали у него в саду. Он принимал Джорджа Лукаса, когда тот приехал на несколько недель в Тунис, чтобы снимать «Звездные войны». С того дня Тарак влюбился в кино.
Все актеры разместились в деревне. Нуаре, Анен, Бакри, Дармон, Брюэль, Бенгиги и Фиона Желен. Чтобы изображать солдат американской армии, продюсеры привезли двести статистов из США. Остальную массовку составляли переодетые в американскую униформу тунисцы. По вечерам некоторые ньюйоркцы собирались в лагере вокруг костра, чтобы поиграть на гитаре. Там я встретил Артура Симмса и его брата, двух выдающихся исполнителей, которых просто нельзя терять из виду.
Даже молодой Артур Брюэль воодушевился, и я часто видел, как он бренчал на гитаре и строчил какие-то тексты. Правда, как актеру ему приходилось нелегко среди этих священных монстров. Оставалось лишь надеяться, что с песнями ему больше повезет.
Александр, наш режиссер-постановщик, жил как в тумане. У него был масштабный фильм, а он влюбился в свою актрису. Получилось адское сочетание, и это могло привести к полному провалу. Порой он часами оставался в своем трейлере, в то время как все ожидали его на съемочной площадке, или снимал своего трехлетнего сына на качелях, а массовка из шестисот человек ожидала начала съемок праздника. Филипп Нуаре начал терять терпение. Этот актер явно не относился к разряду статистов.
Что до меня, то я вел войну с главным оператором. Каждый раз, когда Александр ставил камеру, я старался расположить мою по оси, которая ее покрывала, затем подходил к его камере удостовериться, что я не в кадре. Но когда возвращался к своей камере, обнаруживал, что ее заменили прожектором.
Каждый раз, когда я ставил камеру, главный оператор велел ее переставить. Эта игра начала меня раздражать. Я вежливо спросил его, где мне установить камеру, чтобы не нарушить освещение, но чувак даже не удостоил меня ответом с высоты нескольких своих «Сезаров».
Унижение длилось еще несколько часов, и в конце концов я поместил свою камеру между двумя столами, под краем скатерти, чтобы никто ее не видел. Туда невозможно было поставить прожектор, в противном случае его было бы видно в кадре.
