— Слушай, моряк, — довольно миролюбиво сказал Чинарский. — Не гони волну. Мне нужна Надежда Михайловна. Мне с ней поговорить надо.
Но моряк не понял. Он грубо толкнул Чинарского в грудь и попытался снова захлопнуть дверь. Чинарский, хоть и чувствовал себя паршиво, слегка отступил в сторону, ухватил моряка за запястье и потянул в сторону лестничной площадки. Зацепив лбом за торец двери, моряк вылетел наружу, перекувыркнулся через голову и оказался на третьей ступеньке лестничного марша.
Оставив его приходить в себя, Чинарский шагнул в квартиру соседки. Увидев, что в прихожей ее нет, двинулся в глубь квартиры. Сзади послышался грубый топот, а потом кто-то тяжелый повис у Чинарского на плечах, обхватив его за шею. Чинарский уже не сомневался, что это неуемный моряк. Парень принялся его душить, сдавливая горло предплечьем. Сделав полшага назад, Чинарский ухватил его за голову и, немного присев, легко перекинул через себя. Моряк пролетел пару метров и, приземлившись на копчик, проехал еще немного по мягкому паласу.
— Ну, блин, все, — поднимаясь, прошипел он. — Конец тебе, дядя.
Он ловко, как гимнаст, поднялся, сжал кулаки и пошел на Чинарского.
— Погоди, парень, — пытался остановить его Чинарский, — ты мне не нужен. Я же сказал: позови Надежду Михайловну. Она дома?
Парень уже ничего не слышал. Он мычал, как бык на корриде, и, склонив голову, шел на Чинарского. Тот уже подумал, что снова придется напрягаться, но в дверях спальни замаячила Надежда. В смысле, Надя. Надя Кулагина. В легком серебристом халатике она выглядела как только что проснувшаяся фея. В растрепанных волосах золотилось восходящее солнце, его лучи пробивали халат насквозь и высвечивали ее стройное тело. Чинарский на мгновенье даже залюбовался этой картиной. Но ее любовник (а Чинарский не сомневался, что моряк здесь не в карты играл) был уже рядом.
— Эдик! — вскрикнула фея. — Не лезь!
В глубине души Эдик и сам понимал, что тягаться с Чинарским ему не по силам. Чинарский сожалел лишь о том, что не успел сказать моряку, что окончил свою военную деятельность в воздушно-десантных войсках.
Вняв возгласу феи, моряк замер в нескольких сантиметрах от Чинарского.
— Доброе утро. Вы уже не спите? — глядя исподлобья, поинтересовался Чинарский.
— Не спим. — Надя покачала головой. — Чего тебе, Чинарский?
— Дай денег, Надь, — забыв про моряка, сказал Чинарский. — Голова болит.
— У тебя каждый день голова болит, — возразила фея.
— Сегодня особенно, — покачал больной головой Чинарский. — Представила бы нас, — добавил он, посмотрев на Эдика. — Впрочем…
— Эдик, Сергей Иваныч. — Фея повела пухленькой ручкой с моряка на Чинарского.
— Очень приятно, — выдавил из себя улыбку Чинарский. — Можно просто — Серж.
— Взаимно, — буркнул моряк и ушел в спальню.
— Хороший парень. — Чинарский показал глазами в сторону спальни.
— Так себе, — передернула плечами Надя.
— Читал твою статью. Здорово ты там чешешь! — со слегка симулированным восторгом воскликнул Чинарский.
— Не льсти — меня не обманешь, — усмехнулась Надя.
— Как насчет ссуды? — Чинарский не забыл, зачем он сюда пришел.
— Что ты за человек, Чинарский, — покачала головой Надя. — Врываешься ни свет ни заря, будишь людей, а потом еще чего-то требуешь! А чтобы умаслить, о моих успехах журналистских трубишь.
В голосе Надежды звучала укоризна, но она уже шла в спальню за сумочкой.
— Я ж не требую, а прошу, — сказал ей вдогонку Чинарский и пригладил рукой свои патлы.
Кулагина вернулась, держа в руке кошелек.
— Сколько тебе?
— Так… — Чинарский напрягся. — Я тебе все равно уже должен сорок, так что… давай еще полтинник…
Она молча протянула требуемую сумму.
— Давай еще червонец, — покрутив голубоватую бумажку в руках, сказал Чинарский. — Для ровного счета.
— Держи. — Надя достала из кошелька еще десять рублей.
— Спасибо. — Чинарский сунул деньги в карман брюк и развернулся, чтобы выйти. — Скоро отдам, ты меня знаешь, — не оборачиваясь, добавил он.
Он на секунду зашел за пальто в свою квартиру и, одевшись, вышел за «лекарством». Магазины еще были закрыты, в круглосуточных ларьках крепкие напитки не держали, но он знал несколько шинков поблизости. В одном из них торговали неплохим спиртом.
Подняв воротник пальто, так как с утра было очень свежо, Чинарский нырнул в подворотню и направился к одноэтажному строению, стоявшему в глубине двора. От домика ему навстречу шел невысокий мужчина неопределенного возраста. Пола его потертого пиджака живописно оттопыривалась.
Взяв бутылку спирта, Чинарский вернулся домой. Когда он открыл дверь в квартиру, в нос ему ударил запах жареной курицы. Не разуваясь, он прошел на кухню. Валька была уже одета и хозяйничала у плиты. На сковороде весело шкварчали злополучные окорочка.
— Привет, подруга. — Чинарский поставил бутылку на стол. — Надо бы подлечиться. Не возражаешь?
Он снял пальто, бросил его на спинку стула и вернулся на кухню. В груди полыхало адское пламя. Нужно было срочно его загасить. Чинарский нашел стаканы и разлил спирт. Подняв стакан, он только после этого обратил внимание, что Валентина ему не отвечает.
— Ты чего это, подруга, обиделась, что ли?
Валька выложила поджаренные окорочка на тарелки и села к столу.
— Домой не попала, — вздохнула она. — Теперь мне Женька голову оторвет. На работу чуть не проспала. Мне же эти гребаные окорочка получать! Если бы ты знал, как они мне надоели! Каждый божий день — окорочка. Жареные и вареные, тушеные и печеные. А, ладно, на хрен все.
Она подняла стакан и быстро выпила. Чинарский последовал ее примеру. Спирт был разбавлен по всем правилам. Сорок градусов — ни больше ни меньше. Тепловатая жидкость провалилась на дно желудка, чтобы вскоре подняться по жилам к голове и выбить наконец проклятую свинцовую блямбу.
Валька, обжигаясь, принялась закусывать горячим куриным мясом, от которого поднимался незатейливый аромат.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава IV
ПЕЧЕНКА НАЛИМЬЯ. В налиме очень вкусная печенка, которую надо опускать в рыбный бульон, когда рыба уже почти готова, потому что печенку долго варить нельзя, она крепнет. Когда она сварится, ее нарезают ломтиками и огарнировывают ею блюдо. Для увеличения налимьей печенки гастрономы натирают живых налимов солью и секут их розгами.
* * *
Деревянная лопатка с налипшей на ней коричневой кашеобразной массой со вчерашнего дня валялась в раковине. Кофейный сироп застыл.
