— Нет, спасибо, я не голодна. — Катя сняла кожанку и прошла в заставленную старинной мебелью гостиную. — Здесь мало что изменилось, — обозрела она комнату. — Чудесно… Такой ретро-стиль…
Мария Митрофановна заторможенно кивала.
— И все-таки ты, наверное, голодна!
— Да нет. — Катя плюхнулась в кресло и вытянула ноги. — Устала немного.
— Ну, расскажи, как вы там живете? — Мария Митрофановна села на диван, но тело ее было по-прежнему скованным.
— Ничего особенного, — усмехнулась Катя.
— А что же ты волосы остригла? У тебя же были такие замечательные волосы! — вздохнула тетя Маша.
— Некогда, да и лень ухаживать, — приподняла плечи Катя. — Я много занимаюсь, а потом еще парти (вечеринки), поездки в город… Мама хочет переехать в Торонто. Там можно найти более престижную и высокооплачиваемую работу.
— А выглядишь ты замечательно! — улыбнулась тетя Маша. — Даже чуть поправилась.
— На три кило! — игриво поморщилась Катя. — О чем страшно жалею.
— Нет, тебе идет, — мягко возразила Мария Митрофановна. — Чего ж доской ходить!
— Худоба молодит, — не согласилась Катя. — Кстати, мне в аэропорту попался один такой плюгавенький мужичок… Говорил, что мне надо опасаться брата. В общем, нес всякий бред…
Она пристально посмотрела на тетю Машу.
— Не знаю, — пожала та плечами. — Саша должен был ехать тебя встречать, но у него появилось какое-то важное дело. Так, по крайней мере, он сказал.
— Ему нужно сохранять покой. Я проконсультировалась со знакомой — она врач. Панкреатит — это очень серьезно! — сдвинула брови Катя.
— Да, — машинально кивнула Мария Митрофановна.
— Чем занимается Александр?
— Изобретает. — Глаза Марии Митрофановны залучились боязливой нежностью.
— Не бросил кулинарию? — как-то удивленно спросила Катя.
— Нет, наоборот, делает успехи. — Тетя Маша приободрилась.
— И все-таки странный мне попался тип… Алкоголик чистой воды!
— Я смотрю, ты хорошо говоришь по-русски, — расплылась в улыбке тетя Маша.
— Стараюсь не забывать. Мама говорит намного хуже. Она хочет натурализоваться по полной программе, — с оттенком скептического пренебрежения проговорила Катя.
— Натурализоваться? — переспросила тетя Маша.
— Ну, стать канадкой на все сто, — язвительно усмехнулась Катя. — Вот она обрадуется, что Сашке полегчало и ей не придется ехать в Россию!
— Не надо так о маме, — укоризненно взглянула на Катю Мария Митрофановна. — И все-таки давай я тебя покормлю.
— У меня диета, — рассмеялась Катя. — Странно, разве может больной панкреатитом после обострения так быстро встать на ноги?
— Россия — страна чудес, — уклончиво ответила тетя Маша.
— Да, но что касается человеческого организма… Правда, чудо! — Катя откинулась на спинку кресла и заложила ногу на ногу.
— Хочешь, прими ванну, я дам полотенце…
— Да, было бы неплохо. Самое интересное, что у меня ключа от квартиры нет. А Сашка, вы говорите, по делам ушел?
Мария Митрофановна кивнула.
Катя принесла из прихожей сумку.
— Ой, совсем из головы вылетело. — Она расстегнула сумку и запустила туда руку. — Это вам.
Она достала обвязанную синей атласной ленточкой картонную коробку. Мария Митрофановна развязала ленту и вынула симпатичную керамическую вазочку. Ее бежевые бока украшала терракотовая вязь.
— Прелесть какая! — благодарно улыбнулась Мария Митрофановна.
Кроме вазы, Катя подарила тете Маше увлажняющий крем для лица «Лаборатуар Виши». Та была сражена подобной щедростью. В итоге она уговорила Катю разделить трапезу.
Перед тем как сесть за стол, Катя приняла ванну. Ее усталость испарилась, настроение улучшилось.
* * *
Дом с красной крышей Чинарский нашел довольно быстро. До назначенного часа еще оставалось время, поэтому он решил все тщательно обследовать.
Обойдя участок с обратной стороны, он перебрался через ветхий забор и подкрался к дому. Никаких признаков жизни внутри не заметил. Только на соседнем участке копошились двое пенсионеров. Дом был расположен на косогоре, поэтому заглянуть в окна можно было только с одной стороны, так как другие окна находились слишком высоко.
Прикладывая руки к стеклу, Чинарский попытался осмотреть интерьер, но так ничего и не увидел, кроме широкой тахты и полированного стола.
Решив положиться на удачу, он осторожно вошел внутрь. Дверь предательски скрипнула.
Справа находилось что-то вроде кухни, отгороженной от основного помещения железной решеткой.
Он открыл следующую дверь и медленно двинулся по широкому коридору. Дверь справа была приоткрыта. Он заглянул за нее. Полупустая комната с синим диваном и журнальным столиком. Может, он не туда попал или этот мудак так над ним пошутил? А может, ему просто нужно было выиграть время и он отправил Чинарского подальше из города?
Уже смелее он двинулся дальше. Оставалась еще одна комната, в окна которой он не смог заглянуть. Открыв дверь, Чинарский увидел Антонова. Тот сидел привязанный к стулу, с залепленным ртом и страдальческим выражением лица. Рядом с ним стоял стол, на котором бледным светом мерцала зажженная свеча и возвышалась небольшая пластиковая канистра с прозрачной жидкостью. Только сейчас Чинарский почувствовал запах бензина. Им была залита вся комната, в том числе и стол с горевшей свечой. Любое неосторожное движение могло опрокинуть свечу, и тогда все мгновенно вспыхнуло бы, как пороховая бочка. Антонов бешено вращал глазами, стараясь показать ими на свечу.
— Вижу, — кивнул Чинарский и шагнул вперед. — Сейчас я тебя развяжу.
Он совсем забыл о грозящей ему опасности. А зря. Опасность в лице Коршунова ждала его за дверью. И на него, а не на свечу показывал Антонов. Чинарский подошел к столу и задул свечу. И тут же получил тяжелый удар по затылку. Из глаз брызнул сноп искр, грозя запалить разлитый по полу бензин; в голове помутилось, и Чинарский, обхватив стол руками, сполз вниз.
Очнувшись, он почувствовал, как кто-то связывает ему руки, завернутые назад. Он попытался освободиться, но сделать это ему не удалось. Его тело, как и у Антонова, было прикручено к стулу толстым синтетическим шнуром.
С трудом приоткрыв глаза, он встретился взглядом со своим приятелем. Тот сидел напротив него, с тоской моргая глазами. Рядом валялось толстое полено, которым, очевидно, Чинарского грохнули по затылку.
— Ну, вот и все, — услышал Чинарский удовлетворенный голос Коршунова. — Отдохните здесь до вечера.
Он обошел стул, на котором сидел Чинарский, и еще раз проверил качество шнура, потянув за него в нескольких местах.
