Очкарик набрал код и вошел в подъезд.
— Черт бы побрал это повальное увлечение кодовыми замками, — вслух сказал Чинарский, — они думают, это спасет их от грабителей.
Естественно, он имел в виду жильцов, устанавливающих замки на дверях своих подъездов.
«А запах у имбиря какой-то сладковатый», — решил Чинарский, входя во двор. Отбросив ненужные сомнения, он направился к своему наблюдательному пункту. Лавочка, к его сожалению, была занята. На ней сидели две пожилые гражданки и один пожилой гражданин. На гражданине была видавшая виды кепка и серая куртка. Одной рукой он опирался на палочку. Вторая, как приметил Чинарский, у него не работала. «Паралитик», — тут же поставил ему диагноз Чинарский, так как в его дворе жил такой же гражданин, у которого работала только одна сторона тела.
Он подошел почти вплотную и остановился.
— Здрасте. — Чинарский улыбнулся. — Ничего погодка, а?
— Слава богу, — ответила одна из старушек.
На ней был малиновый берет и серое, в черную крапинку пальто. Другая только смерила Чинарского любопытным взглядом. Чтобы сразу предупредить возможные вопросы, он сказал:
— Вот, ищу приятеля. — Чинарский улыбнулся и полез за сигаретами.
— Какого приятеля? — подозрительно посмотрев на него, спросила вторая старушка, на голове которой был клетчатый платок.
— Сашку. — Прежде чем прикурить, Чинарский предложил сигарету паралитику. — Он вон в том подъезде живет. На третьем этаже. Только вот забыл, в какой квартире.
Паралитик зажал палку коленями и взял сигарету здоровой рукой.
— Коршунова, что ли? — прикурив от предложенной Чинарским спички, спросил паралитик.
— Да не помню я его фамилию, — небрежно произнес Чинарский, затягиваясь сигаретой.
— Коршунов, — с трудом выговаривая слова, кивнул паралитик. — Пятая квартира.
— А код? — тут же спросил Чинарский. — Код я тоже забыл.
— Шестьсот двадцать пять, — произнес старик.
— Шестьсот двадцать пять? — уточнил Чинарский. — Ну, спасибочки. Как же я сразу не вспомнил!
Он направился к подъезду, сопровождаемый взглядами пенсионерок и инвалида. Войдя в подъезд, захлопнул за собой дверь и не спеша огляделся. Торопиться ему было некуда. Он нашел то, что искал, а что делать дальше, пока не знал.
На каждой площадке было по две квартиры, располагавшиеся по обе стороны от лестницы. Под потолком болталась лампочка без плафона, которая не горела, так как было еще светло.
Чинарский вдохнул сырой воздух, поднимавшийся из подвала, и взобрался на третий этаж. Стальная дверь с латунной цифрой «пять» отгораживала его от квартиры, в которой жил его клиент. Оставалось только нажать на кнопку звонка.
Переложив сигарету в левую руку, Чинарский собирался позвонить, но вдруг передумал. Что он может сказать? Или спросить? Это ты убил пять человек? Глупо. Он только спугнет преступника, если это действительно он. А если нет? По большому счету Чинарский не сомневался, что в квартире скрывается маньяк. Он знал по опыту, что таких совпадений не бывает. Запах — совершенно уникальный, неповторимый запах мантауры, который он ни с чем не мог спутать, — был неоспоримым доказательством. Но доказательством таким же летучим, как и сам аромат. Чинарский был абсолютно уверен, что в Надькиной квартире, когда он там был последний раз, и от плаща этого типа, которого он встретил на ипподроме, пахло одинаково. Но все-таки, все-таки… Оставалось какое-то чувство неуверенности. Мало ли что!
Мысли путались, не поддаваясь систематизации. «Допустим, что он мне откроет, хотя тоже не факт, — попытался Чинарский привести в порядок мысли. — Что я ему скажу? Допустим, если он откроет, я сумею пробраться в квартиру. Что потом? Попытаться найти орудие убийства?» Но Чинарский даже не знал точно, как оно выглядит. По описанию Дудуева, это длинный кухонный нож. Мало ли у кого может быть такой! Фотографии, которые он помещал в Интернете, могут у него и не сохраниться. Что еще? Мантаура? Но это же не доказательство в чистом виде! К тому же у кулинара может и не быть другого флакона. В общем, та еще ситуация. Кажется, вот он, преступник, — только открой дверь и бери его голыми руками. Ан нет — нужны неопровержимые доказательства. Был еще один вариант: ворваться внутрь и силой вытрясти из него признание. Уж он, Чинарский, постарался бы! Но ведь этот слизняк на суде может от всего отпереться.
Суд? Чинарский поймал себя на том, что подумал о суде. Нет, если кулинар признается, он его придушит как собаку. Пожалуй, даже сравнение с собакой было нетактичным по отношению к благородному животному. Сколько все-таки падали на земле! Чинарский вспомнил вчерашние новости, которые слушал по радио. Двенадцатилетний пацан, которого усыновили люди, уже имеющие двадцатилетнюю дочь, обиделся, что приемные родители заставляли его учить уроки, убирать за собой постель, приходить вовремя домой. Узнав, что новая семья собирается покупать дом за сто тысяч рублей, «заказал» родителей, змееныш! Сам открыл дверь пришедшим «киллерам». Те убили всех. Только вот денег не нашли, деньги были в банке. Как можно жить с такими людьми на одной планете?!
Чинарский бросил окурок и посмотрел на дверь. Был у него на примете один знакомый — старый домушник Валера, которого он однажды пожалел и не стал заводить на него дело. Тот был ему благодарен по гроб жизни. Нужно только найти его. Он бы мог открыть эту дверь в два счета. Да и до двух, наверное, считать не придется. Чинарский решил найти его сегодня же. А сам он завтра с утра опять займет свой наблюдательный пост. Будет сидеть здесь сколько потребуется. Пока очкарик не выдаст себя. Должен же этот маньяк приготовить новое блюдо! Кстати, кажется, к нему приезжает сестра. Не связан ли ее приезд с очередными задумками братца-кулинара? Как сказала домработница, сестрица далеко живет…
С этими мыслями Чинарский спустился вниз, открыл дверь и вышел во двор. Троица сидела на прежнем месте. Одна из старушек — та, что была в клетчатом платке, — сделала движение ему навстречу, словно пыталась встать. Но Чинарский проигнорировал ее. Он закурил и отправился искать Валерку по прозвищу Валет.
Глава XXVI
Валет жил в старом центре. Был он небольшого росточка, но не худой — с брюшком, выросшим от неумеренного потребления пива. Водку Валерка не пил уже давно, после того, как вышел из ЛТП, когда они еще существовали. В общем, лет десять. Потребность организма в алкоголе компенсировал пивом. Бутылок десять в день.
Чинарский нашел его в старом одноэтажном домике лежащим на пружинном диване и читающим книгу в мягкой обложке.
Валерка лежал в трусах и грязной майке, из-под которой торчало пузо. Рядом, на столе из свежеструганых досок, стояла пепельница, вырезанная из пивной банки, полная окурков. Валерка держал в руке чинарик, который жег ему пальцы.
— Блядь такая. — Валерка швырнул чинарик в пепельницу, но промахнулся. — Привет. Пива нет?
