— Нет проблем. — Антонов поднял стакан. — А за что пить будем?
— Давай Надьку помянем, — просто сказал Чинарский.
Они подняли стаканы и выпили не чокаясь.
— У меня деньги кончились, — вздохнул Чинарский.
— Деньги — не проблема, — пожал плечами Антонов. — Но сначала — дело. Пошли.
Они поднялись на несколько этажей, и Антонов завел Чинарского в какую-то комнату. Там сидели несколько человек за компьютерами. Одна машина была свободна. Ни слова не говоря, Антонов присел к компьютеру. Быстро пробежал пальцами по клавиатуре.
— Смотри. — Антонов показал Чинарскому файлы, на которых были изображены жертвы маньяка.
Грудки… Печень… Цветные палочки… Мозги… Все с рецептами.
— Это все? — спросил Чинарский.
— Больше ничего нет, кажется. — Антонов еще несколько раз нажал на клавиши.
— А как бы нам эти рецептики переписать? — задумчиво произнес Чинарский.
— Это можно.
Антонов выделил нужные места и отправил в печать. Через минуту где-то на другом столе заработал принтер, выдавая распечатанные рецепты. Получился всего-то навсего неполный печатный лист. Антонов сходил за распечаткой и протянул ее Чинарскому.
— Думаешь, это поможет?
— А черт его знает, — пожал плечами Чинарский. — Но надо же с чего-то начинать. Ладно, пошли. — Он поднялся со стула.
— Пошли, — согласился Антонов.
Напротив здания, в котором располагалась редакция «Столицы провинции», был разбит небольшой парк — «Елочки». Туда и направился Чинарский.
* * *
У входа в парк Антонов встретил какого-то друга. Тот торговал картинами, написанными масляными красками. Картины были так себе, но, видно, дела у его приятеля шли не самым плохим образом.
— Ваня, привет, — махнул ему рукой Антонов и отвел в сторонку.
О чем-то с ним пошептавшись, он вскоре вернулся с довольной миной.
— Я же говорил: деньги — не проблема, — похлопал он себя по карману. — Чего возьмем?
— Я пока — пас, — замотал головой Чинарский. — Нужно с этим разобраться. — Он вытащил из кармана листок с рецептами и направился к ближайшей скамейке.
И без того длинное лицо Антонова вытянулось еще больше.
— Давай хоть по пиву возьмем, — предложил он, — в глотке пересохло.
На пиво Чинарский согласился, решив, что оно не повредит мыслительному процессу. Пока довольный Антонов бегал за пивом, он устроился на скамейке и стал внимательно вчитываться в текст. Он прочитал его вдоль и поперек, сверху вниз и справа налево, но не обнаружил ничего необычного. Чего-то такого, от чего можно было бы оттолкнуться.
Антонов вернулся с двумя банками «Балтики-3», и Чинарский пожалел, что не заказал свою любимую «девятку». «Черт с ним, — подумал он, открывая банку, — мозги светлее будут». Сделав несколько больших глотков, Чинарский поставил банку на асфальт прямо перед собой и достал сигареты. Закурив, он все вглядывался в рецепты, думая, за что здесь можно зацепиться. «Может, и нет в них ничего такого, — рассуждал Чинарский, мусоля бумажку в руках. — Может, этот тип вывешивал рецепты в Интернете только для того, чтобы заявить о себе?»
— Слышь, Саня. — Он вдруг повернулся к Антонову, который с блаженным видом допивал свое пиво. — Знаешь, что такое куркума?
— Кажется, это приправа такая, — предположил он.
— Точно?
— Ну, не знаю, — пожал он плечами, — не уверен.
Чинарский вытащил блокнот и что-то быстро стал в нем писать огрызком карандаша.
— Пошли, — сказал он, пряча блокнот в карман.
Антонов, ничего не спрашивая, с готовностью подхватился с места.
— Пиво не забудь, сыщик, — показал он на банку, оставшуюся стоять у скамейки.
Пройдя несколько кварталов по центральному проспекту, приятели вышли к городскому крытому рынку. Рядом с его зданием, еще дореволюционной постройки, раскинулся рынок открытый. Здесь было все или почти все, о чем мог мечтать среднестатистический житель провинции на постсоветском пространстве.
Сотни лотков и разноцветных палаток приткнулись вплотную друг к другу, поражая изобилием товаров. Здесь были и «фирменные» итальянские шмотки, сшитые в турецком кооперативе, и «испанская» кожаная обувь из той же страны, и «настоящие французские» духи, изготовленные и разлитые во флаконы в Польше, уж не говоря о китайских, корейских и тайваньских кроссовках, солнцезащитных очках, пользующихся ввиду потепления ажиотажным спросом, и прочая ерунда.
Пройдя мимо рядов с промтоварами, Чинарский свернул туда, где торговали продуктами. Он проходил мимо разноцветных банок консервированного горошка и кукурузы, тушенки и кильки в томате, бутылок с оливковым маслом и маслом из сои. Антонов едва за ним поспевал, проталкиваясь сквозь толпу народа, закупавшего продукты на майские праздники.
— Куда мы идем-то? — Он тронул Чинарского за плечо.
Тот резко обернулся и посмотрел на художника так, как будто только что его увидел. Он на самом деле забыл о своем новом знакомце, весь погрузившись в свое расследование.
— Сейчас, Саня, — кивнул ему Чинарский, останавливаясь у прилавка со специями.
Молодой кавказец угодливо поднял на него глаза.
— Наборчик для шашлыка? — поинтересовался он, показывая на небольшие пластиковые ванночки с разложенными в них пряностями.
— Не совсем, — покачал головой Чинарский. — Куркума есть?
— Куркума? Конешна, дарагой. — Торговец схватил небольшой кулек, свернутый из газетной бумаги, миниатюрную ложку и потянулся к ванночке с ярко-охристым порошком.
— Это куркума? — Чинарский остановил его, подозрительно глядя на ванночку.
— Куркума, шафран, какая разница? — Тот зачерпнул ложкой порошок. — Сколько надо?
— То есть как это — «какая разница»? — строго посмотрел на него Чинарский. — Куркума или шафран?
— Это одно и то же, земляк, — пожал плечами кавказец. — Будешь брать?
— Мне нужна куркума, — стоял на своем Чинарский.
— Это куркума, — кивнул кавказец.
— Ты сказал, что это шафран, — подозрительно глядел на него Чинарский.
— Куркума — это наше название. Правильно — шафран. Порошок из корня шафрана. Есть еще другой шафран. Вот. — Он показал на ванночку, в которой были насыпаны маленькие красно-бело-оранжевые иголочки. — Это цветы шафрана.
— Значит, куркума или шафран — вот это? — Чинарский взял щепоть охристого порошка и, понюхав, осторожно положил на язык.
— Это, это, — подтвердил продавец, — брать будешь?
— Погоди, — остановил его Чинарский, доставая записную книжку. — Еще мне нужен мускатный орех.
