Следя за их словесной пикировкой, журналисты, словно марионетки, переводили взгляды с Дудуева на Чинарского и обратно. Дудуеву это страшно не нравилось, но оставлять последнее слово за Чинарским он не хотел.
— У нас уже есть определенные наработки, — как-то вяло произнес он.
— Знаю я ваши наработки. — Чинарский закашлялся и махнул рукой. — Он хоть какие-то следы оставил?
— Это секретная информация, — гордо выпрямился майор. — И ты это прекрасно знаешь. Или забыл? — Дудуев попытался таким образом уколоть Чинарского, напомнив тому, что он уже не служит в органах. Он хотел еще предупредить Чинарского, чтобы тот не лез не в свое дело, но тут снова вмешалась эта настырная журналистка.
— Товарищ Дудуев, когда вы сможете сообщить о ходе расследования? — громко спросила она. — Наши читатели хотят знать, могут ли они спать спокойно?
Майор чуть не обложил ее трехэтажным матом. Он вовремя сдержался, вспомнив, что на него смотрит объектив телекамеры да еще полдюжины диктофонов фиксируют каждое его слово. «Нужно заканчивать этот бардак», — решил Дудуев. Досчитав про себя до трех, чтобы успокоиться и не ляпнуть лишнего, он повернулся к Кулагиной.
— Ваши читатели могут спать спокойно, — с усилием растянул он губы в улыбке, — а теперь я должен заниматься делами, — многозначительно добавил майор и скрылся за дверью квартиры.
— Погодите, товарищ Дудуев. — Кулагина попыталась остановить майора, но он оказался на редкость проворным. — Вот черт! — Надежда вздохнула и с досадой посмотрела на своих коллег-приятелей. — Что будем делать? Ждать?
На лестничной площадке возникла оживленная дискуссия, грозившая перейти в затяжной спор. Кто-то предлагал попытаться проникнуть в квартиру, кто-то заявлял, что нужно сообщить жителям хотя бы то, что уже известно, кто-то предлагал еще немного подождать. Чинарскому ждать не очень хотелось. Тем более что в кармане лежали деньги, которые одолжила ему Надя Кулагина. Деньги жгли карман, заставляя Чинарского нервно переминаться на месте. Наконец ему все это надоело, и он, не прощаясь, развернулся и стал спускаться вниз. С Надей он как-нибудь потом разберется.
* * *
Александр не ожидал такой удачи. Журналистку он решил убрать, чтобы не путалась под ногами, но она оказалась в его вкусе. Блондинка, открытое лицо, ямочки на щеках. Так что планы в ее отношении пришлось поменять. Что ж, тем лучше. Только вот ее ухажер… или кем он ей приходится? Да какая разница! Он просто не оставляет ее ни на минуту. А Александру необходимо время. В спешке ничего путного не получится.
Александр узнал, как его зовут, — Эдик. Эдуард. Дурацкое имя. Невкусное. Да, этот Эдик — высокий, сильный, красивый, наверное. С ее точки зрения. Хотя не заметно, чтобы она его сильно любила. Может, просто использует? Ха-ха.
Он заявлялся к ней после работы, ночь они проводили вместе, а расставались только утром. Пришлось заняться им вплотную. Все-таки интересно наблюдать за человеком, когда он не знает этого. Вот он выходит из подъезда, поправляет прическу. Чего там поправлять! Стрижка короткая, деловая. Идет не оглядываясь. Ничего не чувствует. Александр бы сразу заметил, если бы кто-то за ним следил. На всякий случай он обернулся. Кажется, никто его не видит. Сложив газету, которую читал, вернее, делал вид, что читает, Александр двинулся следом за Эдуардом. Торопится. Слишком задержался. Никак не мог оставить свою подружку. Теперь придется бежать за ним чуть не вприпрыжку! Этот Эдик даже пальто не застегнул.
Вот он останавливается. Что-то случилось? Ага, шнурок на туфле развязался. Эдик поставил черный кейс на асфальт, водрузил ногу на бордюрный камень и торопливо зашнуровал башмак. Туфли мог бы купить себе получше. Да и их коричневый цвет не гармонирует с серо-стальным цветом костюма. Хотя сами по себе туфли неплохие. Кажется, итальянские.
Не забыв про кейс, Эдик пошел дальше. Отпустив его немного, Александр двинулся следом. День обещает быть неплохим. С утра светит солнце, редкие облака кучерявятся в небе, словно кочаны цветной капусты. Взрослые с озабоченным видом торопятся на работу. Студенты в институт. Дети в школу. Все куда-то спешат. Сумасшедший народ. Неужели нельзя выйти заранее, чтобы насладиться прекрасной погодой? Редко встретишь прохожего, который бы куда-то не бежал.
Но не стоит отвлекаться! Чуть не потерял Эдика из виду. Впрочем, это не так и важно. Александр уже наизусть знает его маршрут. Сейчас он спустится к проспекту и повернет направо. Минует аптеку, супермаркет и войдет в здание фондовой биржи. Что за работа — целый день сидеть в офисе и пялиться в экран монитора, следя за курсом акций?! Он даже на обед не выходит из здания. Перекусывает в буфете. Зачем Александр вообще следит за ним? Он ведь действует как запрограммированная машина. Никакой фантазии! Теперь он выйдет только в шесть вечера. Проследив, как за Эдуардом закрылась массивная деревянная дверь, Александр постоял пару минут и двинулся в обратном направлении. Он вернется сюда вечером.
* * *
К вечеру погода испортилась. Уже после обеда подул сильный северо-западный ветер, нагнавший облака, которые стали темнеть и превращаться в серые тучи.
Без пяти шесть Александр был на месте. Двери биржи открывались, выбрасывая клерков на улицу пачками. Все такие одинаковые. Серые. Серые одежды, серые лица, серые мозги. Интересно, почему мозг назвали серым веществом? Александр прекрасно знал, что мозг совсем не серый. Свежий мозг — розовато-бежевого цвета. Нежнейшей консистенции.
Александр поправил бежевый шелковый шарф, снял очки в тонкой золотой оправе и протер стекла носовым платком. Снова водрузив их на нос, он заметил своего клиента. Тот как раз выходил на улицу с очередной группой сослуживцев. Стадо баранов! Александр нервно поморщился. Как они все ему противны!
Эдуард свернул налево и быстро пошел в сторону аптеки в сопровождении какого-то субъекта. Какого черта! Этот хмырь в планы Александра не входил. Несколько дней, пока Александр изучал повадки Эдика, тот все время возвращался с работы в одиночестве. Неужели сегодня что-то изменилось? Как раз в тот день, на который у Александра намечена акция.
Он двинулся следом за Эдуардом и его приятелем. Ну конечно, это просто случайность. Дойдя до перекрестка, на котором Эдик обычно сворачивал с проспекта, приятель пошел прямо. Значит, все идет как обычно.
Александр проверил газету, которая, свернутая в несколько раз, лежала во внутреннем кармане пальто. Нет, газету Александр не читал. Он даже не помнил ее названия. Просто в газете было кое-что завернуто. Кое-что, что понадобится ему буквально через несколько минут.
Александр прибавил шаг, надевая перчатки. Сегодня нельзя отпускать Эдика слишком далеко. Нужно поравняться с ним в тот момент, когда он будет входить в подъезд. Только бы никого не было рядом! Это даже хорошо, что погода испортилась. Не будет этих любопытных старух на лавочках возле подъезда. Еще один поворот, и Эдуард войдет во двор дома своей сожительницы. Как все-таки люди умеют устраиваться! У самого небось квартира имеется.
