Надя сбежала с крыльца, машинально проверяя в кармане, не забыла ли она диктофон, чтобы зафиксировать возможную беседу с представителями властей, и врезалась в какого-то человека, неспешной походкой дефилирующего по улице, на которой находилось девятиэтажное здание редакции. Вернее, редакция занимала всего две трети седьмого этажа, но размещалась в девятиэтажном здании бывшего издательства газеты «Коммунист», помещения в котором теперь арендовали не только представители средств информации, но и коммерческие фирмы, чья сфера деятельности была весьма далека от информационного бизнеса.
— Твою мать! — выкрикнула было Надежда, посетовав на то, что какие-то алкаши мешаются под ногами, но тут же осеклась.
При ближайшем рассмотрении алкаш оказался ее соседом по лестничной площадке. В пору, когда был еще жив ее отец, тоже журналист, погибший на второй чеченской, подорвавшись на радиоуправляемом фугасе, этот человек был его хорошим приятелем, если не сказать — другом.
В былые времена он служил в милиции и, по мнению отца, был неплохим оперативником. «Все бы были такими, — говаривал отец про соседа, — давно бы жили как люди». Но у соседа что-то не сложилось на работе, его выперли из органов, и он пустился во все тяжкие. То есть пристрастился к выпивке. Хотя, как слышала Надя, его и из органов выставили вроде бы за пагубную привычку к алкоголю.
Сосед выглядел не слишком презентабельно. Пегая щетина на подбородке и щеках; слегка дрожащие руки, которыми он подхватил Кулагину, чтобы та не упала; мятые штаны; нуждающиеся скорее в выбросе, чем в ремонте ботинки.
— Чинарский, пусти. — Надя высвободилась из его цепких объятий.
— Куда спешишь, принцесса? — Чинарский разжал объятия, но продолжал держать Надежду обеими руками за локти.
Ему было приятно встретить невзначай соседку, тем более дочку старого приятеля. Русые волосы, расчесанные на прямой пробор и заплетенные сзади в короткую задорную косичку, большие голубые глаза с лукавым близоруким оттенком, пухловатые щеки делали ее похожей на героиню русских народных сказок. Но задорное выражение глаз, бьющая через край энергия и голубые джинсы, плотно облегавшие аппетитную попку, говорили о том, что перед ним современная россиянка начала двадцать первого века.
— У меня сенсация срывается, Сергей Иваныч. — Надежда попробовала вырваться, но это у нее не получилось.
— Что за сенсация? — Чинарский прищурил глаза, и лукавые морщинки побежали к вискам.
— В Интернете надыбала. — Надежда опустила руки, понимая, что просто так от Чинарского не отделаться. — Меня ждут, я уже всех своих коллег обзвонила, — жалобно добавила она.
— Эх, молодость, — добродушно улыбнулся Чинарский, — вечно куда-то спешит. Выручи старика. — Он в одну секунду посерьезнел. — Дай полтинник до получки.
— Да когда у тебя получка, дядя Сережа? — усмехнулась Надежда, а сама уже полезла в карман за кошельком. — Ведь ты уже сколько лет не работаешь. Ты ж мне и так уже сотку должен.
— Постоянно не работаю, — поправил ее Чинарский, — а так — подворачивается кое-что иногда.
— Да ты больше на бегах просаживаешь, чем зарабатываешь, — беззлобно пожурила его Надежда.
— Много ты понимаешь! Спасибо. — Чинарский выхватил у нее полтинник и быстро сунул в карман пальто. — Добавила бы еще. Ей-богу, с первого (он хотел сказать выигрыша, но поправился)… с первой зарплаты — верну. Просадил все на одну бабенку, но побаловались вволю! Помнишь, я завалился к тебе тогда с самого утра? — Он лукаво подмигнул.
— Бесстыдник ты, дядя Сережа! — улыбнулась Надя, шаря в кошельке.
— Угу, — закачал патлатой головой Чинарский. — С этим у меня пока все в порядке — я еще любую кобылку могу обиходить. Эх, повеселились же мы, только наскучило мне…
— Что такое? — сочувственно и иронично взглянула на него Надя.
— Понимаешь, — вздохнул Чинарский, — дурой оказалась. Я сразу-то ее не раскусил — старый, видать, стал.
— Хватит прибедняться, дядя Сережа. — Надя, пританцовывая на месте, сунула ему еще два червонца. — Ты еще мужчина хоть куда, в полном расцвете сил.
— Это что же, — Чинарский сделал вид, что обиделся, — как Карлсон, что ли? — Он взял протянутые червонцы, и глаза его загорелись в предвкушении выпивки.
— Кончай строить из себя красну девку, Чинарский, — помотала головой Надежда. — И дай мне пройти.
— Ты куда? — живо заинтересовался любопытный Чинарский, зная, что опохмелиться он всегда успеет.
— Пошли со мной, если хочешь. — Чтобы сосед ее больше не задерживал, Надя решилась на хитрость. — По дороге расскажу.
— Давай, — быстро согласился Чинарский, у которого особых дел до следующей пятницы не намечалось. — Только подожди секунду. Айн момент.
Он скользнул в магазин, примыкавший к зданию редакции, и через мгновение появился, держа в руках бутылку «девятки».
— Ну, рассказывай, что у тебя за дела?
— Вот. — Надя на ходу протянула ему листок бумаги с двумя едва различимыми компьютерными фотографиями. — На кулинарном сайте обнаружила. Понимаешь, Чинарский, там любой пользователь может добавить свой рецепт с фотографией блюда. Так вот этот кретин опубликовал там это.
— Что-то я не совсем понимаю. — Чинарский прищурил глаза, пытаясь разобрать плохонькую копию.
— Нужно машину налаживать, — бросила Надежда. — Здесь на одной фотке женские груди, обложенные апельсиновыми дольками, а на другой — обезглавленное тело, да еще какое-то полосатое.
— Матроска? — Чинарский повернул голову и вопросительно посмотрел на соседку.
— Не шути так, Чинарский, — покачала головой Надя. — Если это настоящие фотографии, а не монтаж, будет сенсация.
— Так ты о том писала в своей статейке? — почесал он затылок сквозь вязаную шапочку.
— Ага… — машинально кивнула Надя. — Только про груди.
— Ну, ты там еще на зажим прессы жаловалась, — усмехнулся Чинарский. — Мы, мол, журналисты свободной страны, а нам мозги канифолят…
— Вот именно.
— А куда мы идем? — Шаркая подошвами, Чинарский едва поспевал за быстро идущей Надей.
— Туда и идем, где эта… без головы…
— Откуда ты знаешь, где это? — Он сделал два быстрых глотка пива и опустил бутылку.
— Оттуда, Чинарский. Из Интернета, — пренебрежительно бросила Надежда. — Этот придурок и адрес там поместил.
— Ух ты, — покачал головой Сергей Иваныч, — до чего додумался. Может, это розыгрыш какой?
— Сейчас узнаем. — Надя вырвала листок из рук Чинарского, который он безропотно отдал. — Теперь уж они не скажут, что это обычное убийство, теперь уж им придется в полный голос заявить о том, что в городе действует маньяк!
Ее синие глаза воинственно сверкали.
Они зашли во двор, и Чинарский сразу понял, что дело пахнет керосином. Возле среднего подъезда хрущобы сгрудились несколько машин — в том числе «Скорой помощи» и милиции. На лавках сидели пожилые гражданки в вязаных беретах и старички, таращившие на машины свои подслеповатые глаза. Поодаль от стариков и старух стояли несколько бодрых, если не сказать возбужденных, молодых людей, у одного из которых на плече лежала профессиональная телекамера.
