Николас виновато поглядел на свою девушку.
— Послушай пока техасские легенды. — Сказал он ей. — А я пойду тем временем с мамой пообщаюсь.
Они встали из-за стола. Люба прошла в другой конец зала. Нашла столик на двоих.
— Присаживайся.
Николас виновато глянул на мать исподлобья.
— Мам, ты не обижайся на Ольгу… Она совсем не такая.
Люба помолчала, сделала глубокий вздох.
Как только они остались за столиком одни, Максим резко схватил дочь за руку.
— Что это было?
Девушка обратила на него невинный взгляд чёрных как маслины глаз.
— О чем вы, Фил? Ой, вы оказывается, говорите по-русски? Вас случайно не Джеймсом зовут?
— Ольга, достаточно. — Макс поморщился. — Меня интересует, что ты здесь делаешь, и что за идиотскую комедию ты тут ломаешь.
— Надо же, прям телепатия какая! У меня точно такой же вопрос: что ты здесь делаешь со своей любовницей, и что за маскарад ты тут устроил?
Ольга увидела, как глаза отца сузились. Вот этого она никогда раньше от него не видела. Наверное, таким его не раз видела её мать.
— Какая ещё любовница? Что за бред ты несёшь? — Тихо произнёс он.
Ольга решила идти ва-банк. Как ни крути, но рано или поздно все надо узнать.
— Ты думаешь я не узнала ту блондинку с фотки, которая была у тебя спрятана в столе? Кто она тебе? Что у тебя с ней?
— Погоди, Оль. — Макс оглядел её потяжелевшим взглядом. — Между нами ничего нет. Люба, то есть Ливан Паркер, она не знает, кто я. Честно. Меня вызвали сюда, чтобы охранять её.
Дочь хмыкнула.
— Можно подумать, у них тут в Канаде не нашлось никого, кроме тебя. Да ты и не телохранитель даже, папа.
— Послушай, это длинная история. Длиной во всю мою жизнь. Я обещаю, что я все тебе расскажу, но только не сейчас и не сегодня.
— Договорились. Я дам тебе немного времени, а пока повеселюсь.
— Оля, я прошу тебя! Ты слишком разошлась. Что о тебе подумает…
— Твоя подружка? — Оля скривила губки. — Мне почти все равно. Почти — только из-за того, что она мать моего парня.
— Жаль… — Макс вздохнул, откинулся на спинку стула. — Сейчас ты мне напоминаешь свою мать.
— Которую ты на дух не переносишь.
— Верно. Я никогда её не любил.
Девушка вдруг почувствовала, как злость спазмом сжала ей горло. В этот момент Ольге захотелось взять бокал вина и выплеснуть его содержимое в физиономию сидящего перед ней самца. Но это был её отец. Она одним махом выпила вино.
— А что же ты женился на ней? Тогда она была тебе нужна. Или ошибка молодости?
Зачем ты мучаешь её все эти годы? Я же знаю, что она любит тебя, а ты… Ты всю жизнь или на каких-то своих военных операциях, или в чужих постелях.
Макс взял руки дочери, разжал пальцы, сжатые в кулаки.
— Пока ты не наговорила лишнего, остановись. Ты слишком многого не знаешь. Вернее, ты вообще ничего не знаешь. Я никогда тебе этого не говорил, но ты же не глупенькая, ты и так все видишь. Я никогда не любил её, твою маму. Мы с ней даже никогда не встречались, не ходили на свидания, не флиртовали. Никакого романа у нас не было. Она обманула меня, когда я был в страшной депрессии. Тогда я горевал по своей невесте, которая была убита. — Макс немного помолчал, на секунду прикрыл глаза. Ему было больно вспоминать это время. Потом сухим тоном произнёс. — В общем, это долгая история. Я расскажу тебе все, но не сейчас. Одно хочу сказать, что я всегда любил тебя и буду любить. Ты все равно моя дочь. А сейчас, прошу тебя, немедленно успокойся и веди себя как моя дочь, а не как избалованная хамка.
Оля встряхнула головой. От слов отца у неё выступили слезы. Как он все-таки прав. Она не должна осуждать его без причин. Она не имела на это права.
— Хорошо, пап. Прости. Я, наверное, действительно переборщила. — Она тихо улыбнулась и пододвинула пустой бокал к нему. — Налей-ка мне ещё.
Макс с облегчением вздохнул. Казалось, тучи рассеялись.
Люба и Николас сидели друг перед другом и тихо беседовали. Время от времени женщина бросала взгляды на столик, за которым сидели Фил и подруга Николаса. Они, по-видимому, были увлечены беседой.
— Мам, на самом деле она совсем не такая. Не знаю, что на нас нашло. Может, мы выпили больше «Сангрии» чем стоило. Ну и долгий перелёт.
— Ник, если бы она не была твоей девушкой, я давно могла поставить её на место, но я уважаю тебя. Я очень хочу, чтобы и ты уважал меня. И от твоей девушки я жду того же.
— Мне кажется, она просто испугалась тебя. И вообще, она просто хотела с тобой поболтать о Москве.
Люба отмахнулась.
— Я даже не про это. Не понимаю, чем вас двоих привлёк мой телохранитель. Я что-то не припоминаю, чтобы ты столько уделял внимания кому-либо из предыдущих. Фил здесь на работе.
— Да? Уж больно вы смотритесь сладкой парочкой. Распиваете шампанское…
— Он не пьёт. Я пью одна. У меня завтра тяжелый день. Во-вторых, посмотри на меня и на него. Он намного старше меня. Как ты сказал — дед… — Люба рассмеялась.
— Ну вообще-то, я пошутил. Это все от вина. Он, твой Фил, кстати, не так уж плохо выглядит. И смотрит на тебя так, словно хочет освободить от этого платья прямо в баре.
— Ник… — Щеки Любы густо покраснели. Глаза полыхнули синим пламенем. — Уж не думала, что мой сын такой пошляк.
— Ну, судя по твоей реакции, тебе он тоже не безразличен. Или у вас уже что-то было? Это из-за него ты здесь не с Крисом?
— Николас, у меня рука чешется влепить тебе хорошую оплеуху, и если бы мы не были в общественном месте…. Думаю, ты должен немедленно извиниться.
— Ладно, ладно, мам, прости. Я не хотел тебя обидеть. И я вовсе не против, чтобы ты устраивала свою личную жизнь. Ведь у тебя же её никогда и не было, разве не так? Я ни разу в жизни тебя не видел в отцовской спальне, а его в твоей.
— Боже мой, сынок. Неужели это надо выяснять сейчас? — Люба поморщилась. — Я просто очень холодная женщина. Мне не до любви. Я бизнесвумэн.
— Это не так, мам. Ты просто никого никогда не любила.
Люба пожала плечами.
— Знаешь, Ник, не всем даётся возможность найти свою половинку.
— Мам, а тот парень на фотке… Это же мой отец?
— Какой фотке? — Глаза Любы расширились. — Знаешь, — она глянула на часы. — Что-то мы засиделись. Это неприлично.
Женщина встала из-за стола.
— Посмотри, кажется, Фил и твоя подружка повздорили.
— Мам… Ты не ответила на вопрос.
Люба резко отвернулась и направилась к столику, за которым сидели Ольга и Фил.
