Словно какая-то пружина вдруг начал раскручиваться внутри неё с невероятной скоростью. Она схватила Мардж за руку.
— Спасибо тебе… Ты не представляешь, что ты для меня только что сделала!
— Да что ты! Никак помогла тебе взглянуть на мир другими глазами? — Рыжеволосая Мардж хитро улыбнулась.
Любе нравилось в Мардж всё. Её звонкий смех, простота и то, как она действительно понимала, что происходит с Любой.
— Как же мне хорошо сейчас, Мардж. — Люба пригубила мартини. — Нет никого, кто бы следил за каждым моим шагом. Только я, и я могу делать все, что хочу.
— Это пока только. А потом тебе надо вернуться обратно.
— А где ты живёшь, Мардж?
— Недалеко отсюда. Я снимаю комнату. А вообще, я из Альберты. У родителей большое ранчо. Они разводят оленей.
— Оленей?
— Ну да. У них очень хороший бизнес. Ну а я, чтобы им не мешаться, взяла и уехала сюда. — Мардж хитро усмехнулась. — В общем, я здесь учусь и работаю.
— Работаешь? Где?
— Ой, не поверишь. В местном супермаркете секьюрити.
— Боже мой! — Люба рассмеялась. — Ты? А что ты можешь делать-то?
Девушка оглядела новую подругу с ног до головы.
— Ну я могу наручники надеть, а потом, если что, звоню в полицию, и они там разбираются.
— И часто такое бывает?
— Ну, честно сказать, ещё ни разу не было.
— И ты не боишься?
— Да вроде нет. Пока. — Мардж пожала плечами.
— И пистолет у тебя есть?
— Нет, это здесь не принято. Хотя я умею стрелять. Отец меня на охоту всегда брал.
— О супер. Мне это нравится. Я обожаю оружие.
— Ты? — Новая подруга удивлённо вскинула брови. — Да ты его хоть в руках то держала?
— Ещё бы. Стрельба — это моя жизнь. Я — биатлонистка.
— Ого, по тебе не скажешь.
— Уже давно этим не занимаюсь. Как замуж вышла. Ну и ребёнок….
— У тебя уже есть ребёнок?
— Да, сын Николас.
Так девушки, не думая о времени, сидели, потягивая коктейли и пиво, и не заботились ни о чем.
— Слушай, Мардж, — Люба открыла сумочку и достала визитку. — Тут мой телефон. Звони в любое время.
— Ого, ты оказывается крутая. А если я позвоню, когда ты на работе?
— Во-первых, я ещё не работаю, а только прохожу подготовку к работе, а во-вторых, я же сказала, в любое время. И ты дай мне свой телефон. Я не хочу, чтобы мы потерялись.
— Конечно. Может в следующие выходные замутим что-нибудь?
— А-ха-ха. Я же замужем! — Люба смеялась. — Ну а почему бы нет?
— Наверное, тебе пора ехать. — Девушка посмотрела на часы. — Скорее всего, уже темнеет.
— Ой, а я даже дорогу домой не знаю. Ехала так, наобум.
— Позвони мужу, пусть за тобой приедет.
— Неа, не хочу. Я на него злая.
Люба притворно надула губки.
— Ну ты же говоришь, что у тебя есть личный шофёр.
— Так он там, а я здесь. И моя машина здесь.
— Слушай, подруга, у тебя есть только один выход: заночевать.
Девушки рассмеялись. Бармэн подошел с бокалом мартини.
— Ещё по одной? — Люба подмигнула Мардж.
— По одной!
После этого бесшабашного вечера Любе, конечно же, досталось от Паркера. Он рвал и метал. Девушка никогда не видела мужа таким. Похоже даже измена Аллы не вывела Нолана настолько из равновесия. На следующий день он не разговаривал с Любой, а потом уехал в Торонто.
Девушке всё-таки пришлось в тот вечер позвонить своему мужу. Когда тот поднял трубку после первого гудка и услышал её не совсем трезвый голос, то, словно выплевывая слова, резко спросил:
— Где ты шляешься?
Люба не могла ответить, только пожать плечами, но по телефону муж этого не видел.
— Где ты есть, маленькая дрянь?
Мардж взяла трубку у Любы из рук.
— Дорогой, не волнуйся, она в надёжных руках.
— А это кто ещё?
— Я — Мардж. Подруга Ливан.
— Черт побери! Где она?
Мардж назвала адрес. Паркер бросил трубку.
Шофёр был другой. Когда Люба спросила, где Гэрри, тот только коротко бросил, что уволен.
Дома её ждал Нолан Паркер, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Он жестом отпустил водителя и сам закрыл за ним тяжелую дверь.
— Ты что себе позволяешь? — Прошипел он.
— Я? — Люба хмыкнула. — Я позволяю себе то, что хочу.
— Шляться тогда, когда муж и ребёнок дома — это ты называешь, нормально?
— Извините, мистер Паркер, но я не вижу здесь никакой вины. Я, в конце концов, не в тюрьме, и у нас в Канаде — демократия. Просто решила поехать повидаться с подругой. Люба громко икнула.
— У тебя нет подруг!
— Ах вот как. — Глаза Любы блеснули. Она упёрла руки в бока. — А почему это у меня нет подруг? Почему?
— Потому что ты будешь президентом огромной корпорации.
— А если я не хочу быть президентом корпорации?
— Ты уже здесь, и слишком поздно. Я вложил в тебя много денег.
— А что мне от этого? Я не хочу быть каменной статуей без чувств и без жизни. Я хочу жить, понятно? Жить!
— Успокойся, Ливан, не надо кричать. Иначе мне придётся применить другие меры.
— Другие меры? А мне плевать. Не нужна мне никакая корпорация. Я хочу обратно в Москву!
— Ты попадешь там в тюрьму, неблагодарная.
— Ну и пусть. Я тут в тюрьме. Лучше бы я умерла, чем жить так, как я живу.
Она огляделась по сторонам.
— Мне этого ничего не надо.
Девушка схватила со столика вазу с цветами и бросила её на пол.
Нолан вздрогнул. Мелкие осколки посыпались на его начищенные туфли.
— Это была очень дорогая ваза, Ливан. — Тихо сказал он.
— А эта картина? — Люба сдернула картину в золочённой раме и швырнула её в мужа. — Тоже дорогая? Это все, что есть ценного в жизни? Только деньги, больше ничего?
Глаза её полыхали синим пламенем.
— Короче, мой ультиматум. Или я живу как нормальный человек, то есть вижусь со своим ребёнком, когда хочу, общаюсь со своими друзьями, когда и где хочу, и тогда я всерьез займусь твоим долбанным бизнесом. Или же, если все останется по-прежнему, я ничего не буду делать.
