Он на ходу выпрыгнул из машины и, проваливаясь в сугробах, побежал к ним наперерез. Молодой человек видел, как Люба безуспешно борется с начальником охраны, навалившимся на неё всем своим телом. Наверное, он что-то кричал. Этого он уже не помнил. Максим на ходу выхватил из-за пазухи пистолет.
— Отпусти её, сукин сын!
— Макс! — Люба отчаянно звала его.
Аллан Паркер вскочил на ноги и одним рывком поставил девушку перед собой.
— Стрелять будешь? Давай! Я тоже это могу. — Одной рукой он подхватил Любин рюкзак и вывернул его содержимое на снег. — О, неплохое оружие.
Аллан покрутил пистолет Макарова в руке.
— Я здесь, Макс, с тобой. — Раздался голос Михаила. Краем глаза Максим увидел, как тот ползёт по снегу. Ещё он увидел, что и Алла почему-то тоже здесь, совсем рядом.
— Отпусти её, ублюдок. — Максим сделал шаг вперёд.
— Я не буду стрелять в неё, не волнуйся. — Аллан рассмеялся, показывая ряд белых зубов. — Я пристрелю тебя, урод… Чтобы ты больше никогда не стоял у меня на пути. Пристрелю тебя в целях безопасности, понял? Я — начальник охраны, и мне за это ничего не будет.
Аллан Паркер направил дуло пистолета в голову Макса. Тот, в свою очередь, снял свой пистолет с предохранителя.
— Не стреляйте же вы, идиоты! — Михаил был уже совсем рядом.
— Нет! — Алла бросилась в ноги к Максиму.
Грохнул выстрел, одновременно сливаясь со вторым. Максим какое-то время оставался стоять на ногах. Почему-то все стало чёрно-белым. Снег, чёрные брызги на нём, Люба, лежащая навзничь, и чёрное пятно, расплывающееся на белой куртке. Он услышал протяжный крик, а потом все… Тишина…
Глава 13
Макс покрутил в руке пустой стакан из-под виски и поставил его на стол. Из закусок оставались только солёные орешки, которые он терпеть не мог. Он нехотя надел наушники и уставился в экран телевизора. До приземления оставалось ещё три часа. Ему хотелось спать, но Макс знал, что не заснёт. Так всегда бывало после того, как он видел этот сон.
Сейчас он летел в Канаду, когда на самом деле он хотел бы оказаться совсем в другом месте. Его дочь расстроена, она мечтала провести с ним время вдвоём на их вилле в Испании. Ну и, конечно, пора было решать с Аллой. Он больше не мог этого терпеть. Для чего вообще это терпеть? Максим снял наушники и бездумно уставился в иллюминатор.
Когда он открыл глаза, то перед ним простиралась белая пустота. Словно густой туман. Макс долго вглядывался в неё, но ничего не происходило. Что это? Где он? Откуда все это? Он медленно закрыл глаза, а потом воспоминания больно резанули его. Из груди вырвался стон, и сразу же там что-то захлюпало, заклокотало
— Он пошевелился. — Издалека донесся глухой голос.
— Кто это? — Макс попытался пошевелить губами, но у него это не получилось.
— Господи, наконец-то…
Макс вновь попытался открыть глаза.
— Я умер… — И он провалился в темноту.
Люба полусидела в кровати. К руке у неё была прикреплена капельница. Она неподвижно глядела перед собой. У неё ничего не болело. Пуля слегка задела плечо, и она могла бы спокойно отдыхать дома, но её почему-то третью неделю держали в больнице. Говорили, что из-за беременности. Почти каждый день к ней заходили сотрудники компании, а также Нолан Паркер.
Девушка никого не хотела видеть. Она старалась улыбаться и быть вежливой, но улыбки были вымученными, а дружелюбия не хватало. Один вопрос крутился у неё в голове: Макс. Где он? Что с ним?
В первые дни она спрашивала о нем врачей и медсестер, но они с непониманием глядели на неё. Нолан тоже ничего не отвечал, только хмурился и отводил глаза.
А больше к ней никого не пускали. Люба хотела видеть Михаила, но никто ничего не знал о нём.
Девушка глядела на капельницу, и также, как её вены наполнялись лекарством, сердце наполнялось слезами и тревогой. Единственное, что её удерживало от полного отчаяния — это их, её и Макса, ребёнок.
Дверь отворилась, и в неё протиснулся Нолан Паркер с огромным букетом цветов.
«Опять цветы», — подумала Люба. Губы её тронуло подобие улыбки.
— Ливан, как ты?
Она сомкнула веки.
— Тебя должны скоро выписать.
— Хм, надеюсь.
— Я хочу сделать тебе предложение… Это очень важно, и ты должна подумать и согласиться.
Люба безучастно смотрела на него.
— Ты должна понимать, что тебе грозит серьезная опасность.
— Аллан?
Да причём тут Аллан?! Он уже уехал обратно.
— Как?
— Ну так, я отослал его далеко от греха, как вы, русские, говорите. — Нолан прошёл к окну. — Все знают, что ты стреляла в… этого своего… бойфренда. Из своего пистолета.
— Я… Что? — Люба приподнялась в кровати. Плечо сразу заныло.
— Я понимаю, милая, у тебя был тяжелый день, вы поссорились. Я говорил с Аллой, она мне все рассказала. Кстати, она очень расстроилась…
Нолан нетерпеливо стукнул кулаком по прикроватной тумбочке. — Я очень много заплатил, чтобы приостановить следствие.
— Какое… следствие? — Прошептала Люба.
— Слушай меня внимательно, Ливан. Я оформил документы для твоего отъезда. Мы должны уехать в Канаду, пока милиция и прокуратура молчат.
Люба в ужасе смотрела на своего босса.
— Но… Я… Не могу… Макс…
— Макс? Что Макс? Да его больше нету. Он умер, Ливан, умер!
Крик оглушил его. Люба вырвала капельницу, не чувствуя боли, вскочила с кровати и упала на колени перед Паркером.
— Нет! — Кричала она по-русски. — Повтори! Повтори ещё раз!
В дверь вбежала медсестра.
Нолан удерживал Любу за плечи.
— Где Макс?! Макс!
В её тело вонзилась игла, и оно через мгновенье обмякло.
Паркер утёр пот со лба, отводя глаза от медсестры, укоризненно смотрящей на него.
«Я должен был это сделать», — прошептал он.
Когда Макс очнулся в следующий раз, то увидел что-то тёмное, маячащее перед ним.
— Бог, — вслух подумал он.
— Нет, это я. — Из тумана выплыло лицо Михаила. — Слава богу, очнулся. Я уже тут третий день сижу. Крепко же ты спишь.
Макс попытался улыбнуться, но ему это не удалось. Губы пересохли и не слушались. Через секунду он почувствовал влагу на губах. Михаил обтер его лицо влажной салфеткой.
— Где она?
Михаил не ответил.
Макс внимательно всматривался в лицо сидящего перед ним мужчины.
