Не хотелось шлепнуться кому-нибудь на колени, понятное дело.
На сиденье тут же послышался шорох, голос одного из охранников торопливо заметил:
— Садись, свободно!
Никто не терял времени. Один Суворов колебался. С одной стороны, жена и ребенок в порядке, нужно помочь поймать предателя и спасти пару Муна. С другой, он все время думал, есть ли еще предатели среди тех, кто остался с его семьей.
Из-за тонированных задних стекол было непонятно, кто сидит за девушкой в машине и держит у виска пистолет.
— Она за рулем, он позади? — спросил Мун у Егора.
Альфа поразился: Мун же ничего не видел. А волк будто понял немой вопрос и добавил:
— Иначе наши давно бы его пришили. Значит, их останавливало то, что они могли попасть в Санни..
— Не только. Они на моей машине, Мун, — громко сказал Альфа, сминая оплетку руля.
— Твою мать! Она бронированная! По колесам стреляли?
— Боимся, что она въедет в дерево. Девушка не пристегнута.
— Черт возьми! — выругался Мун. — Трогай, Егор, что стоишь?
Правая рука покосилась на альфу в ожидании приказа.
— Мун, веди стаю. Я удостоверюсь в безопасности своих.
Егор только этого и ждал. Волкам с их строгой иерархией при разделении нужен главный. До этого автоматом в отсутствии Суворова правая рука альфы вел всех, но теперь нужно, чтобы Мун решал основные вопросы. Иначе он никогда не простит, если что-то пойдет не так. Никто не простил бы…
ГЛАВА 107
— Расскажи, что случилось! — приказал с заднего сиденья Мун.
Егор быстро пересказал случившееся, и оборотень почувствовал едкий вкус во рту:
— Это точно Санни? Зачем ей было вылезать в окно?
Что за бред? Это точно она?
— Мы тоже не поняли, но кто знает человечек? Может, в панику ударилась? — Егор начинал раздражать Муна. Разве можно быть таким поверхностным!
— Вы верили только глазам? — спросил оборотень, который в последнюю очередь полагался на зрение.
— Обижаешь! Мы же оборотни! Пусть многие не знали черт лица, но запах точно ее. Она прилично напетляла по саду, пока ее не схватил Чех.
— Чех? Из внешней охраны? — Казначей вспомнил ничем не приметного мужчину, который три года назад примкнул к стае, прошел проверку альфы и раз за разом доказывал свою верность.
— Да. Он самый, — подтвердил Егор.
— Значит, это он крыса? Вот скотина! Что ему не так? За что продался? — Мун понимал, что всему должна быть причина. Если только он изначально не задавался целью проникнуть в стаю и стать своим, чтобы потом ударить в самое сердце.
— Не могу знать. — Егор изо всех сил стремился догнать хотя бы своих, жал на педаль газа, лихо входил в повороты.
Муну невероятно хотелось сесть за руль самому. Казалось, что Егор плетется, когда можно лететь. А еще оборотень жутко, просто до рези в глазах, хотел видеть. Еще никогда его так не беспокоил его недостаток!
Даже глаза заболели!
— Дай рацию! — приказал Мун и спросил: — Кто впереди?
— Семеро наших на двух машинах. Я взял только внутреннюю охрану, перестраховался, — сообщил правая рука альфы.
— Мы отъехали примерно на два километра? Сворачивай направо! Мы сократим путь по проселочной и встанем поперек дороги!
— Можем не успеть. А если и получится, то нас протаранят в бочину. Моя тачка, стоит напомнить, не бронированная, как у альфы, — осторожно напомнил Егор.
— Санни не протаранит. Она свернет в поле, а там замедлится. Тогда у нас появится шанс. Иначе скоро они выедут на шоссе и начнется смертельная игра в шашечки. Риск аварии значительно возрастет, а мое солнце хрупкое.
Муну стоило представить, что случится при резком торможении, и тут же снова глаза заболели так безумно, что оборотень зарычал.
— Понял, сворачиваю! — вошел в поворот Егор, выжимая из машины по проселочной дороге все, что мог. — Нам еще повезло, что не было дождя.
Мун прислушался к себе, не понимая, почему его так тянет назад. Просто безумно, волоком, словно кто-то вцепился за волосы и дергает. Несмотря на то, что любимая впереди, находится в смертельной угрозе, у волка не было ощущения, что он идет на спасение.
Может, все дело в зрении? Может, если бы Мун сам видел, как Санни пронеслась мимо, у него не оставалось бы сомнений?
Чертовы глаза!
— Останови! Я дальше на лапах!
— Но, Мун?
— План сказал, следуем ему! Я не потеряюсь.
Егор притормозил, и Мун выпрыгнул из машины, на ходу оборачиваясь в волка. И как только зверь полностью обрел силу, то тут же встал как вкопанный. Теперь оборотня за уши тянуло назад.
ГЛАВА 108
Да что такое? Что происходит?
Мун будто оказался в прошлом у Ледового дворца. Вспомнил момент, когда метался между брюнеткой на каблуках и девушкой в сером костюме. Тогда его чутье тоже кричало, что он идет в другую сторону, смотрит не на ту. Может ли сейчас быть так же?
Что происходит с его волком? Почему когти впиваются в землю, лишь бы не идти?
Зверь встряхнул головой, чтобы прояснить сознание. Нужно сосредоточиться и как следует все взвесить, не допустить ошибки. Ведь один неверный шаг будет иметь большую цену.
Итак, охрана абсолютно уверена в личности Санни. Они собственными глазами видели, как ее под дулом пистолета посадили за руль и как она тронулась с места. Ее преследовали, так что ошибки быть не может. Самым весомым аргументом для волка был запах Санни.
Если Мун сейчас послушает свои инстинкты и вернется в особняк, то упустит из виду машину окончательно. Что произойдет тогда с парой — подумать страшно. Никто не поймет, почему он помчался назад как полоумный, когда все видели похищение Санни.
Если он ошибется, поддавшись инстинктам, то никогда не простит себе подобного. Плетка — страшная и безжалостная тварь, которой под силу навсегда погасить его Солнце.
Нет, нужно как можно быстрее догнать машину и самому убедиться, что это его Санни.
Егор уехал далеко вперед, и волк сорвался с места, стремительно сокращая расстояние. Он ориентировался по звуку мотора, запаху выхлопных газов и безошибочно обогнал машину.
Ветер сегодня помогал Муну — играл листвой деревьев, шуршал ветками, благодаря чему зверь точно знал края дороги. А нарастающий звук работы двигателя на северо-западе подсказал, что встреча с целью скоро, нужно поднажать!
И Мун мчался вперед с небывалой скоростью, не боясь подвернуть лапу на ухабине. Наверное, если бы кто-то засек время, то оборотень точно поставил бы рекорд. Ветер свистел в ушах зверя, и он, казалось, почти не касался дороги — летел над ней.
